Говоря «мы» я имею в виду себя, Григория Горина, двадцати шести
лет от роду и свою группу из одиннадцати ординаторов первого года.
И учиться нам в этом гнилом, (чего уж греха таить)
отделении осталось еще полгода. Так что расслаблять булки пока
рановато. Второй год ординатуры обещал быть куда проще, поскольку
там мы начнем выбирать специализацию и сменим восемь отделений за
год.
Черт, сегодня еще и понедельник, вспомнил я, проходя через кпп и
ныряя в неприметную дверь, ведущую в подвал нашего корпуса. Косяк –
наш замглаврача по лечебной части, наверняка с меня скальп снимет
за пропуск его еженедельной конференции, которую мы за глаза
называли не пятиминуткой, а «пятипобудкой». (Там, как вы поняли, не
«побудка», а другое созвучное этому слово употребляется). Ну и хрен
с ним, достал. Что он мне сделает? В очередной раз унизит? Дежурить
заставит? Так, у меня этих дежурств и без того выше крыши. Я в этой
больнице еще и подрабатываю – дежурю сутки через трое в
паллиативном отделении. Работенка не пыльная, и платят неплохо,
поскольку работа в паллиативе считается психологически тяжелой.
Много смертей, много вскрытий, много посмертных эпикризов. А по
факту, мне всего-то нужно ночь в отделении отсидеть, да
скорректировать лечение, если что внезапное случится. На крайний
случай, вызвать реаниматолога (это если кто из пациентов крякнуть
надумает), ну и «покачать», разумеется, «помирашку» до его прихода.
В такие ночи, правда, приходится принимать участие и в других
реанимационных мероприятиях, как то интубация, искусственная
вентиляция легких или же катетеризация мочевого пузыря, но
случается такое не часто, так что я привык.
– А ты не торопишься, как я погляжу, – встретив меня первой на
этаже, съязвила Шпага. Женщиной она была вполне себе… Как
говорится, все было при ней, но вот характер… – Борщ тебя уже ждет
не дождется. Обещала кастрировать прилюдно. Она твоей Ирочке всю
маковку прогрызла. – Тут Шпагина резко скривилась и даже
демонстративно отшатнулась. – Фу… А чем это от тебя воняет,
Гриш?
– Форс-мажор у меня, – буркнул я в ответ и быстро нырнул в
ординаторскую. Нужно было переодеться (запашок от меня
действительно был, спасибо бомжихе) и хлебнуть чего-нибудь
горячего. Замерз я, все-таки, крепко.
– О, явление Христа народу! – тут же взялась песочить меня Жаба,
но, осознав, что весь ее труд пропадает даром (в ординаторской
никого, кроме нас двоих не было), заведующая остановила свой фонтан
остроумия и просто спросила: – Гришенька, а у тебя вообще личная
жизнь планируется или как?