Когда отстающий диверсант, получив пулю в глаз, мешком рухнул на
землю, идущие спереди, вероятно, услышали шум падения и начали
оборачиваться. Я же, видя, что Воронцов поднимает винтовку, наводя
её на правого выстелил в того, кто был слева.
«Надо будет как-нибудь с Григорием об условных знаках
договориться. А то мы с ним часто в заварухи попадаем, поэтому в
будущем, если что-то подобное случится, такое знание может нам
очень пригодиться и даже, возможно, когда-нибудь спасти чью-нибудь
жизнь», – сказал себя я и, видя, что чекист своим выстрелом попал,
на всякий случай проконтролировал и его цель тоже.
Как только я убедился, что все диверсанты ликвидированы, сразу
же сфокусировал зрение на лагере противника, в душе надеясь, что
там наша стрельба никем была не услышана и тревогу не вызвала.
К счастью, это оказалось так. Никто на поляне не паниковал, и
вообще не подозревал, что происходит вокруг. Все продолжали
заниматься своими делами – кто-то играл в карты, кто-то на губной
гармошке, кто-то прогуливался, а кто-то беседовал.
На душе сразу же стало легче, потому что я испугался, что
диверсанты услышат или увидят непонятное движение в нашей стороне,
бросятся в атаку и своей массой буквально сметут членов моей
группы.
– Давайте мужики, забирайте тела и сваливайте, – прошептал я,
надеясь, что Воронцов сам сообразит, что нужно делать в сложившейся
обстановке.
И он мои надежды оправдал. Вероятно, он, как и я, понимал, что
нельзя оставлять уничтоженных противников на дороге, потому что их
банально могут случайно заметить.
Как, только Твердев развернул лошадь они с чекистом сразу же
стали укладывать в неё тела диверсантов, а затем и их личное
оружие.
– Красавцы! – похвалил их я, не переставая следить за окружающей
обстановкой.
Больше никто из лагеря врага к нам не вышел, и члены группы
нормально добрались до условленного места. Убедившись, что они в
порядке, я спустился с дуба. Правда, сделал это несколько поспешно,
и мой спуск на последнем этапе можно было охарактеризовать как
"рухнул с дуба".
Падение случилось из-за того, что я оступился ногой, поставив её
мимо ветки. Когда же я осознал, что что-то идёт не так, из-за
раненой ноги быстро не сориентировался, и не вовремя перенёс вес на
неё. К счастью, высота была всего метра три, а сырая земля смягчила
падение. В общем, отделался без переломов и вывихов. Но боль всё же
была острой и жгучей. И отозвалась она по всему телу. Да так, что я
чуть не взвыл. Особенно болели места, где отсутствовала кожа, и
были ранения. Но я смог сжать волю в кулак, самостоятельно поднялся
и, вытирая выступившие слёзы, направится к группе.