Не отрывая глаз, иронично хмыкаю про
себя.
«Нехорошо, господа польские князья,
бросать на произвол судьбы тех, кто доверил вам свои жизни и
имущество!»
Словно бы в подтверждении моих мыслей
на противоположном берегу из-за горящих домов выскочил отряд
всадников в монгольских волчьих треухах и, промчавшись вдоль реки,
снова скрылся в стелящейся дымной пелене.
«Понятно! – Зло усмехаюсь про себя. –
Ждут моего подхода, а пока развлекаются грабежом того, что
доступно!»
Повернувшись к Калиде, киваю ему на
лагерь Занозы.
– Определяй полки на ночевку рядом с
ним. С утра будем переправляться на другой берег.
***
Походная койка жесткая и неудобная,
но не это мешает мне заснуть. К неудобствам я давно уже привык и,
если на душе спокойно, могу заснуть в любых условиях. Несколько
последних ночей все не так, и тревожные мысли не дают забыться хотя
бы коротким сном. Не дает покоя ощущение того, что я что-то
упускаю. Что за перспективой генеральной стратегии не вижу того,
что может поставить под угрозу все мои планы.
– Да что же это такое! – Поднимаюсь и
сажусь на койке, понимая что не засну. – Ну что не так?! Ну нету
сейчас в Европе силы, способной остановить монгольскую лавину!
Неожиданно цепляет ощущение – вот
только что прозвучала подсказка, и я пропустил ее мимо ушей.
Озадаченный, пытаюсь подойти к проблеме системно и для начала
обобщить всю имеющуюся в моей голове информацию о Европе этого
времени.
«Середина тринадцатого века, –
начинаю выковыривать из памяти все, что там есть о средневековой
Европе, – это абсолютный пик феодальной раздробленности».
Крестоносное воинство уже потеряло
Иерусалим, но еще удерживает в Ливане узкую полоску земли от Акры
до Антиохии. Во Франции после неудачного седьмого крестового похода
зализывает раны король Людовик Святой. В Англии правит непрестанно
воюющий со своими баронами Генрих III, а Священная Римская империя
вообще осталась без императора.
Полувековая борьба папского престола
с правителями из рода Гогенштауффенов завершилась, можно сказать,
победой Рима. Три года назад в итальянском походе умер от лихорадки
последний король этой династии – Конрад IV, просидевший на престоле
меньше двух лет и не успевший унаследовать титул императора. На
радостях папа Иннокентий IV предал род Гогенштауффенов проклятию и,
проявив все свое влияние, добился того, чтобы сам титул императора
Священной Римской империи больше не использовался, а имперские
курфюрсты избирали лишь короля Германии.