Покопавшись в закромах памяти и
сконцентрировавшись только на Германии, я вспомнил еще кое-какие
подробности.
«Сыну безвременно скончавшегося
Конрада IV, Конрадину Гогенштауффену, на тот момент было всего два
года. Он был единственным и законным наследником великого рода, но
никто из светских и церковных князей Германии за права царственного
ребенка не вступился. Ссориться с папой никому не хотелось, да и
сама ситуация была им на руку. Единственным, кто решился протянуть
руку помощи вдове проклятого короля, был герцог Баварии Людвиг II,
приютивший у себя бывшую королеву вместе с ребенком».
К этому следует добавить, что титул
короля Германии и императора Священной Римской империи был не
наследственным, а выборным. Его выбирали семь самых влиятельных
вельмож империи, называемые курфюрстами. Три князя церкви:
архиепископы Трира, Майнца и Кельна, и четыре светских правителя:
герцог Баварии, герцог Саксонии, маркграф Бранденбурга и король
Богемии.
Сразу после смерти Конрада IV они
избрали на трон Вильгельма Голландского, но тот долго не просидел и
через два года помер. На вакантный престол тут же положили глаз
герцог Корнуоллский Ричард и король Кастилии Альфонсо Х. Начали
они, как и положено, с подкупа курфюрстов. Родной брат английского
короля и владелец оловянных рудников в Корнуолле был побогаче и
смог перекупить голоса четырех курфюрстов Германии, а король
Кастилии оказался победнее и ему деньжат хватило лишь на троих.
Через год на выборах в Ахене из семи законных выборщиков четверо
проголосовали за англичанина, и только трое за испанца.
Усмехнувшись, вспоминаю, что это
случилось в начале текущего 1257 года, и что сейчас королем
Германии уже считается британский герцог.
«И что это мне дает?! – Мрачно
подытоживаю свой исторический экскурс и сам же отвечаю. – Немного,
но зато наводит на ясное понимание, что сейчас в Германии, да и во
всей Европе нет ни силы, готовой противостоять монгольскому
вторжению, ни человека, способного объединить разрозненные
королевства и герцогства для этой борьбы. По сути, Бурундаю
сражаться тут не с кем. Сейчас в Европе две-три тысячи бойцов – это
армия. Триста рыцарей – уже огромная сила. Для семидесятитысячной
орды Бурундая укус комара и то больнее, а ведь еще дружины союзных
русских князей и мое войско – всех вместе тысяч на сто
наберется».