Шаг. Еще шаг. Следующий. Повторить. Шаг…
Кирилл теперь старался не думать. Он — биоробот. Тошнота, боль,
слабость? Плевать. Они есть, но лишь как факт, и не помешают
вернуться. Прочь эмоции, мысли, страхи. Шаг. Еще шаг…
Помогало. Жаль, недолго. Потом Кирилл изменил тактику. Кто
сказал, что нельзя злиться и страдать? Можно, еще как! И материть
проклятый Стикс, его мерзких обитателей и еще более мерзких
иммунных! Скоты. Твари. Он вернется и всем покажет. Наверно, Алиса
уже не ждет, Ник свалил, а Агнис обрабатывает нового идиота…
Потом и это надоело. Пекло солнце, комбинезон, казалось, не
пропускал ни молекулы воздуха. Найти бы тень, прилечь, просто
полежать с закрытыми глазами… Вот же она! Хилая, бледная,
отбрасываемая каким-то бугром, в ней поместится лишь голова. Кирилл
грохнулся, свернулся калачиком. Вот так. Пять минут. Или пятьдесят.
Какая разница? Черт, не могла эта кочка быть повыше?
Кирилл повернулся, задел кочку коленом, нога провалилась в
рыхлое, хрустящее. Обнажились кости, толстые нити мумифицированных
жил, плоти. Кирилл отполз и понял, что лежал рядом с почерневшим
монстром. Элитой. Чернота иссушила тело, но даже сейчас его размеры
внушали.
— Кто тебя сюда загнал, бедолага? — прохрипел Кирилл. — Не
отвечай, догадываюсь… Есть один любитель жизнями играть, Дионис
зовут. Ничего, я отомщу…
Рука сама, словно чужая отвесила пощечину, выбивая подступавшее
сумасшествие. И как Кирилл забыл о таком славном средстве? Ладно,
пострадали дальше…
Он оперся о столб, похватал воздух. Нужно передохнуть. Вот на
этой деревянной платформе с колесами. Кирилл повалился на нее и
последнее, что ощутил перед забытьем, как платформа дернулась и
поехала в сторону нормальной земли.
В себя пришел резко, без всякого муторного перехода. Прохладно,
пахнет чистотой и лекарствами. В глаза так ударили цвета и оттенки,
что полились слезы.
На соседней койке сидели Алиса и Ник.
— Ты как?! — девушка встрепенулась, погладила Кирилла по лбу.
Прикосновение отозвалось болью, неприятным теплом. Кирилл
поморщился.
— Нормально. Только пить охота и есть.
— Ты обгорел сильно. Как курортник в первый день на море.
— Давно я здесь?
— Часа три.
В руку уходила игла капельницы на стойке. Раствор мутный,
белесый. Наверное, какая-то разновидность спорового. Палата под
стать всему стабу — деревянные кривые полы, стены депрессивного
некогда салатового цвета, металлические койки с пожелтевшим бельем.
Но сейчас все это казалось невероятно родным, приятным, живым.
Лежал Кирилл без одежды, укрытый простыней. Черт… Кто его раздевал?
Видела ли Алиса изменения?!