Радий понимающе улыбался, кивал.
— «Репейники»?
— А вы кто такие, господа хорошие?
— Полковник Радищев, спецгруппа «Гамма», — сказал Радий. — Ищем
неиспользованные спецсредства.
Кирилл мысленно усмехнулся. Хорошее название. Очень подходящее
для мира, помешанного на атомных технологиях.
— Отстреляли, — Григорчук мрачно сплюнул.
— А ты не обманываешь, Григорчук?
— Полковник, я все-таки тоже офицер, не забывайся. И тебе не
подчиняюсь. Да останься у меня «репьи», я бы их притащил их к штабу
и там бы бросил! Мало мне «Полыни»!
— Ладно, заканчивай комедию. Слишком ты быстро поверил в мои
полномочия и в «Гамму», будто к тебе каждый день за
спецбоеприпасами приходят. Слушай и не перебивай: мне нужно чтобы
ты покидал гостинцы «Полынью». Сначала обычные, потом — «репьи». И
мы пропустим часть, где ты отказываешься, встаешь в позу, пытаешься
юлить или убежать. Я все равно добьюсь нужного. Смирись, иногда
обстоятельства сильнее и выбора нет.
— Выбор всегда есть.
— Не сейчас. Застрелишься, сломаешь что-то в «Полыни», бросишь
снаряды не туда, куда нужно — я начну убивать.
— А мне не похер? Или «репейник» фантики разбрасывает?
— Если послушаешься, лишних жертв не будет. А те, кому не
повезет… ты бы сам их приговорил, если узнал бы ближе. И они
далеко, а твои люди — рядом.
— Ты не понял: а мне не похер будет? Не ты, так другие меня
пристрелят.
— И снова ошибаешься. Никто про тебя не вспомнит. Все сложно,
Григорчук.
— Зачем? — спросил так просто, словно речь шла о незначительном
пустяке. Из речи пропал южнорусский акцент. Голос стал жестким,
рубленым, с лица слетело простецкое выражение. Кириллу эта перемена
напомнила неприятную встречу с дворнягой в прошлой жизни. Вот ты
смотришь на милую собаку, она виляет хвостиком, улыбается, миг — и
скалит клыки, приседает, готовая вцепится в горло…
— Так надо. Сделай, и у тебя начнется новая жизнь. К старой ты
точно не вернешься. Никто не вернется.
— Провокация? Опять войну хотите, никак не успокоитесь?!
— Где экипаж?
Григорчук мазнул взглядом по остальным ремонтникам, которых
сектанты расставили на коленях вдоль стены.
— Трое здесь. Степин… На обед ушел.
— Григорчук, любишь детей?
— Нет.
— Правильно, я тоже. Мои люди заняли школу, — сказал Радий так,
чтобы слышали и остальные местные. — Готовь «Полынь».
За Степиным отправили усатого в сопровождении двоих сектантов.
Кирилл начал уставать: план представлялся ему стремительным,
оглушающим, а они занимаются тупой болтовней. С каждой минутой
зараженные и рейдеры все ближе сбегаются к этому кластеру.