Получается, в этом отношении, что чем более цивилизован наш понятийный мир, тем скуднее он в плане оригинальности. Здесь речь идет о прямой взаимосвязи, точнее об обратной пропорциональности, в том, что общая стереотипность увеличивается за счет собственной оригинальности. Не это ли обстоятельство наталкивало Хайдеггера на следующие высказывания: «Andererseits hat der Mensch unserer Gesichte immer in irgendeine Weise gedacht; er hat sogar Tiefstes gedacht und dem Gedächtnis anvertraut. Als der so Denkende blieb er und bleibt er auf das zu-Denkende bezogen. Gleichwohl vermag der Mensch nicht eigentlich zu denken, solange sich das zu-Denkende entzieht»
[37] (пер. с нем.: «С другой стороны, человек нашей истории всегда тем или иным способом мыслил даже о глубочайшем и вверялся памяти. В качестве мыслящего он оставался и остается втянутым в то, что дает себя для мысли. И все-таки человек не сможет мыслить подлинным образом до тех пор, пока данное для мысли оттягивается в удаление») и «Wir Heutigen zumal können nur lernen wenn wir dabei immer zugleich verlernen; für den uns angehenden Fall gesprochen: wir können das Denken nur lernen, wenn wir sein bisheriges Wesen von Grund aus verlernen»
[38] (пер. с нем.: «Мы, сегодняшние, сможем учиться, лишь разучиваясь, причем одновременно; в нашем же случае нужно сказать так: мы сможем научиться мышлению тогда и только тогда, когда мы до самых основ отучимся от его прежнего существа»).
Выяснив, что коммуникация, будучи интерпретацией, ведет к возрастанию понятийного ряда отражений уже отраженных понятий, следует также иметь в виду, что новое отражение не только является повторением, а вольно или невольно включает в себя элемент переосмысления: «Denn kein Inhalt des Bewußtseins ist an sich bloß „präsent“, noch ist er an sich bloß „repräsentativ“; vielmehr faßt jedes aktuelle Erlebnis beide Momente in unlöslicher Einheit in sich»[39](пер. с нем.: «Ведь ни одно содержание сознания не является только «презентирующим» или только «репрезентирующим», но каждое актуальное переживание содержит в себе оба момента в их непрерывном единстве»). Получается, что «Kundgabe извещает и в то же самое время утаивает то, о чем оно нас информирует»[40].
Мы не можем понять уже понятое точно таким образом, как оно было понято раньше. Наше собственное понимание не может повторяться, а все время видоизменяется, видоизменяя свой текучий понятийный мир. Итак, понимание – нечто сугубо индивидуальное и невоспроизводимое, также и в том случае, когда мы пытаемся переступить собственную понятийную сферу. В связи с этим спрашивается, является ли индивидуальная мимолетная картина мира интегрированной частью всеобщего понятийного мира, и, если это так, как это понимать? Общность здесь заключается в том, что присутствует некая