– Нет, – прошептал мальчик, трясясь всем телом. – Нет!
– Понимаю. – Кинжал по-прежнему был повернут к нему рукоятью.
Твердо и неумолимо. – Первый рез самый трудный. Первый рез – как
шаг в пропасть. Но попросив меня об услуге, ты сделал свой выбор.
Последний рез за тобой. Шагни и воспари!
– Не могу, – со слезами на глазах крикнул Тимьян. – Не могу! Я
не убийца! Я не могу!..
– И не надо, – сказала вдруг Килин. – Вормир умер.
Туут сунул кинжал за пазуху.
– Очень плохо, низший. Из-за тебя Вормир вечно будет томиться в
ямах скорби. Демон плоти торжествует. Ну, хоть Полун… и то
хорошо.
– Не могу, – сотрясаемый плачем, говорил Тимьян. – Не могу, не
могу…
– Пойдем, низший. Это место осквернено.
Старик обнял мальчика за плечи и повел за собой. Килин сидела на
полу глядя на два трупа перед собой. Жалкая воительница.
[1]Песь– старинное название
болезни, известной как витилиго. Нарушение пигментации
кожи.
Базар располагался в излучине Афота, среди остатков
строений расы древних –
осыпавщихся
стен из песчаника,разбегавшихся в стороныподобноструйкамводы. Поэтому базар ипрозвали Лабиринтом. Хотя Тимьяну он больше
всего напомнил муравейник. Прикрывавшие лотки торговцев от
немилосердного южного солнца пестрые
полотнища, разношерстная толпа, повозки, подводы, лодки, баркасы,
дремлющие мулы, мешающие всем лохматые грязные псы,взиравшие на всёс
равнодушиемкоты на стенах,шнырявшие между ногголуби и воронье,и чайки,
кружившиесяв
небе.
К рынку спускалась широкая лестница из массивных, но стершихся
от времени блоков. Балюстрада давно разрушилась, лишь кое-где
виднелись пустые тумбы. От скульптур, что стояли на них,
сохранились лишь легенды. Впрочем одна статуя уцелела, и это была
Полуденная Дева. Артефакт времен аннатов, властвовавших здесь
несколько столетий назад. Статуя прославилась, как плачущая. Полный
неизбывной печали лик прекрасной женщины покрывали черные разводы
так, что казалось, будто это действительно слезы. Наверное, только
поэтому власти ее не снесли. Диковинка, как есть.
Редкие аннаты, бывавшие здесь, считали своим долгом поклонится
Деве. Некоторые, особо ретивые, указуя на нее, предрекали Карте
скорую гибель. Впрочем, гибель ждала их самих, так как здесь – в
сердце правоверных евсеев, или, как их звали в остальном мире,
ультратов, – иноверцев не выносили. Поэтому всем приезжим картийцы
говорили: «Вместо слов – молчание; если есть на что посмотреть –
лучше закрой глаза; захочешь помолиться – напейся вина».