Я привстал в стременах, отклонив шпагу юнца, ударил эфесом
рапиры в челюсть. Сопляк вылетел из седла, а его конь пронеся мимо
меня. Слева на меня налетел очередной разбойник с шрамом на все
лицо, который пытаясь отбить удар Семена, получил от меня табаром
по голове, развалившейся надвое как арбуз. Мой жеребец поднялся на
дыбы, ударив своим передним копытом чужую лошадь по голове. Я
рубился уже с четвертым противником и мои руки были по локоть в
крови. Я не видел обошедшего врагов с тыла Свища, которому удалось
за несколько секунд завалить сразу пятерых.
Вдруг неожиданно враги закончились и я почувствовал усталость.
Мои друзья добивали разбойников, я же привел в чувство моего
первого противника, которому чудом не сломал челюсть.
- Кто вы и с какого перепугу напали на мирных путников?
Сопляк огляделся и, найдя свой парик, нацепил его на голову едва
произнес, сильно шепелявя из-за выбитых мною трех зубов - Я Джеймс
Берти, сын барона Уиллоуби де Эрзби Монтегю Берти.
- Твой отец обеднел, раз ты вышел на Большую дорогу?
- Нет! Мы так весело проводим с друзьями время.
- Правильно сказать проводили, потому что друзья твои на
небесах, да тебе пора к ним присоединиться. Извини, но спецназ
пленных не берет! - свернув шею баронскому сынку, я освободил его
карманы от кошеля с золотом и содрал драгоценности с его одежды и с
его длинных аристократических пальцев.
Обойдя всех убитых, мы добавили золото и драгоценности в
переметные суммы, и убрав лучшие клинки. Затем поймали пятерых
лошадей, которые недалеко убежали.
- Парни, нам нужно быстрее покинуть эти места, этих четырехногих
красавцев - я кивнул на пойманного мною испанца, - могут опознать и
нам придется уйти в подполье.
Приведя себя в порядок в ближайшем пруду, мы почистили свое
оружие и устремились дальше.
Лондон встретил нас дождем и туманом. Пять лет назад здесь
случился Великий лондонский пожар. Огню подверглась территория
лондонского Сити внутри древней римской городской стены. Пожар
угрожал аристократическому району Вестминстер, дворцу Уайтхолл и
большинству из пригородных трущоб, однако он не смог достичь этих
округов. В пожаре сгорело тринадцать тысяч домов, около девяноста
приходских больших церквей, включая собор Святого Павла, большая
часть правительственных зданий. Пожар лишил крова семьдесят две
тысячи человек, при тогдашнем населении центральной части Лондона в
восемьдесят тысяч.