— Я не врач, ничего не знаю о тех лекарствах, которые тебе
кололи. Но Геннадий Иосифович — очень хороший доктор, и абы что он
бы не назначил. Так что, можешь не переживать.
— А где я? — с опаской спрашиваю, надеясь услышать, что
произошло и как тут оказалась.
Она удивилась, а после тихо произнесла:
— Ты не помнишь, как сюда попала? Или кто тебя привез?
И как бы ей мягко сказать, что у меня нет ответа ни на один из
ее вопросов?
— Я не помню ничего. Может, вы объясните?
— Ну, — обрадовавшись, что ее спрашивают, и почувствовав свою
значимость, женщина, отвернув простыню, присела на край кровати, —
тебя принес Кай Викторович, на руках. За ним сразу приехал и
Геннадий Иосифович с бригадой врачей и переносным оборудованием. Уж
не знаю, почему тебя не в больницу повезли, а сюда… Но мой
руководитель никогда не совершает необдуманных поступков, значит,
на то были причины.
Когда она произнесла имя «Кай Викторович», мое сердце зашлось от
страха. Все-таки мне не показалось, и я видела его тогда, рано
утром, когда вышла из камеры. Но зачем? Сам же меня отправил за
решетку, сам же и вызволил? Это он что, показывает мне свое
всемогущество?! Но зачем? Я и так с первой нашей встречи все
поняла: мужик при деньгах и властью не обделен. Зачем нужна была
столь яркая демонстрация силы?! Или он передумал и пожалел меня?
Нет, такого быть не может! Но тогда что? И вообще, когда это
было?!
— А сколько я тут уже дней?
— Ну, если считать сегодняшний, то три.
— Ох, черт! — резким движением откидываю одеяло, приподнимаюсь
на кровати, опускаю ноги на пол и… в глазах темнеет, теряя
ориентацию, вновь обессиленно падаю назад.
— Ох, девочка. Ты что творишь?! — бьет меня по щеке женщина. —
Эй, ты меня слышишь?
— Да, — тихонько проговариваю, — не надо бить… я в сознании…
просто слаба.
— Ну ты даешь! Тебя с того света вернули, а ты тут, как ракета,
вскочила! Лежать тебе надо. Геннадий Иосифович ясно сказал:
постельный режим до полного выздоровления!
Растерянно тру рукой лоб. Ноги все еще на полу, но сама вновь
лечь на кровать я не смогу. Просить ее о помощи тоже неудобно.
Снова моя импульсивность вводит меня в унизительное положение.
— Давай я тебе помогу, — добродушно предлагает сама женщина, чем
очень упрощает ситуацию.
С благодарностью принимаю ее помощь. И вновь улегшись на
кровать, спрашиваю: