Прошло дней семь или восемь. Я обнаружил, что интенсивное
использование симуляций приводит к тому, что я сплю по
десять-двенадцать часов в сутки. В порядке эксперимента посвятил
пару дней только фильмам, общению с центром управления и чтению
документации — сон вернулся в норму, часов семь. Понятно, симуляции
вредны для здоровья, буду распределять нагрузку.
На восьмой день, когда я заснул, то почти сразу был вырван диким
воплем искина, который прилетел мне прямо в слуховой центр мозга:
тут бы и мертвый проснулся.
«БОЕВАЯ ТРЕВОГА! ЛАЗЕРНОЕ ОБЛУЧЕНИЕ!»
— А?! Что?! Какого хрена?!
«БОЕВАЯ ТРЕВОГА! ЛАЗЕРНОЕ ОБЛУЧЕНИЕ!»
Так, стоп, спокойно, у меня противоракетная система — шесть
шестиствольных пушек калибра тридцать миллиметров, с шрапнельными
снарядами. Установлены так, что в любую точку пространства могут
быть нацелены минимум две. До ближайшего корабля километров триста,
ракетная атака не прокатит.
— Источник облучения? И, мля, говори мне в уши, а не в
голову!
— Корабль «Цвет Сакуры», — доложил искин.
Японец, значит.
— Характер облучения?
— Пульсирующий.
— Подключи меня к облучаемому сенсору.
Дистанция — километров пятьсот, я иду в хвосте «каравана» и с
краю, он в середине. Хорошее оборудование, если он может удерживать
луч на цели с пяти сотен километров… Свет лазера прерывистый… Черт,
это же Морзе!
— Искин, это азбука Морзе. Расшифруй сигнал.
— Расшифровываю. Неудача, сигнал нечеткий, сообщение нечитаемо.
Повторяю попытку…
— Выведи на виртуальный экран.
— Вывожу.
Я едва не заржал: мой ИИ это не «искусственный интеллект», а
«исключительный идиот». На экране — этот экран, правда, только в
моем мозгу, потому что экранчики в кабине не очень удобны — вполне
себе читаемый текст. Искин сел в лужу только потому, что текст
оказался русский, написанный латынью.
— Смотри, искин, это русский текст, переданный через латиницу.
Это частота, протокол шифрования «Дамокл», ключ «Франкенштейн»,
смещение ключа четыре… Ну-ка, выйди на эту частоту, запусти
указанный протокол с ключом и смещением.
— Выполняю.
«… вызывает „Прометея“, прием. „Сакура“ вызывает „Прометея“,
прием…».
И голос, что характерно, с акцентом, но вполне приличный русский
язык.
— «Прометей» на связи, прием.
— О, наконец-то, — отозвался японец. — С кем я говорю?
— С капитаном корабля.
— Отлично. Я — капитан «Сакуры», говорю через переводчика. Есть
разговор.