Восхищаясь олицетворением элизиума на земле, я села на лавку у деревянной изгороди. Но чей-то безмятежный голос не дал мне всласть узреть щедроты уходящего дня в безмолвии.
– Ваше волнение только усугубляет вашу проблему.
Я повернула голову в сторону голоса. В шаге находился Джеймс Кемелли, который, должно быть, увидел меня с веранды соседнего дома Кемелли, и бесшумно подошёл.
– О чём вы говорите? – сконфуженно спросила я.
– О вашей ноге. Вы сильно волочите её, когда идете. И чем больше вы хотите скрыть уродство, делая упор на другую, тем оно становится куда более явным.
Я густо покраснела. Люди, догадывающиеся о моей хромоте, с которой родилась, старались всячески меня жалеть. Та жалость, скорее всего, поднималась из недра более высоких чувств, и большая часть планеты считает сопереживание проявлением сердоболия и высокой нравственности. Но я мало верила жалости, ибо все известные мне случаи сострадания служат ярким примером бесчестности этих людей перед обществом и самими собой. Вместо того, чтобы оказать надлежащую помощь, люди сострадают издалека, в мыслях; словом, но не делом.
Мне не пришло в голову ничего, что могло бы послужить достойным ответом его дерзости. А Джеймс Кемелли присел на другой конец лавки и продолжил.
– Подобное волнение и пристрастие к мелочам мешают жить полноценно. Чего стоят жизнь и людское мнение? Абсолютно ничего!
– По-вашему, лучше ходить бесчувственным грубияном и плевать людям в души?
Джеймс усмехнулся.
– Пожалуй, вы намекаете на меня. Я не плюю в душу. Я произношу речь, а общество расценивает её так, как выгодно обществу. Это человеческие мнения, и они переменчивы. Сегодня вы лорд, завтра – нищий. Добро и зло – понятия относительные.
В кой-то степени я была согласна с Джеймсом Кемелли. Порой, увлекаясь чтением газеты «Churchill», мне часто попадаются строчки читательской критики, и чаще всего она порочащая. Это наталкивало на мысль о людской зависти. Вместо того, чтобы с наслаждением принимать труды Андреа Лессо – известного философа итальянской современности, раскрывающего истину за истину в журнале «Il profeta» – читатели закрывают глаза на их тонкость и мудрость, ища недостатки. И то выходит у них, не скажу что без труда, но всё же выходит. Казалось, они нетерпеливо ждут выхода свежей статьи философа, чтобы вновь пролить на неё свет невежества неучтивой рецензией.