– Ты что, шизофреник? – спрашивал он себя.
– Нет, я просто люблю говорить с собой.
– У тебя шизофрения.
– Потому что я люблю говорить с собой? Что в этом такого?
– Для того, чтобы с собой говорить, тебе нужен второй. Разве ты не видишь, что ты один? Спроси у кого угодно, вот Матильда на тебя смотрит, и женщина с ней. Спроси их – сколько тебя на самом деле?
– Не хочу я никого спрашивать, это какой-то глупый вопрос. Что ты ко мне прицепился со своей шизофренией!
– Да ты не видишь дальше своего носа!
– А ты видишь? Так получается?
– Да, я вижу дальше твоего носа! Какой же ты болван!
Смеется.
– Я просто люблю общаться. Тебе этого не понять, ты несколько ограничен в своем понимании общения.
– Это я ограничен? Шизофреник, который целый день болтает сам с собой, говорит мне, что я несколько ограничен в своем понимании общения. Да что это вообще такое – понимание общения?
– Да и не только в общении! Мне кажется, что ты вообще ограниченный человек. И жизнь понимаешь ограниченно! Я в этом уверен!
– А я уверен, что тебе нужна медицинская помощь!
– Даже если и так, какое тебе до этого дело?
– Я беспокоюсь о тебе.
– С какой стати?
– Ты мне не посторонний человек, понимаешь? Мы столько лет вместе. Мне больно, когда я вижу, что ты живешь в каком-то воображаемом мире, и тебе дела нет до реальности.
– Ну если так, то помоги мне вернуться в реальность.
– Для этого тебе нужно признать, что ты болен.
– Чем?
– Шизофренией.
– Кто? Я, что ли?
– Ну а кто? Я, что ли?
– С чего ты взял?
– Ну ведь ты разговариваешь сам с собой!
– Нет, я просто люблю общаться.
– Вот так это до бесконечности может продолжаться, так что пойдем дальше, – сказала Матильда.
– А что с тем мужчиной, тихонько сидящим в углу?
– Это Джером, сошедший с ума композитор, слушающий тишину. Хотя мне сложно назвать его сумасшедшим.
– А в чем проявляется его болезнь?
– Он слушает тишину. После своего грандиозного концерта он несколько дней рыдал, как дитя, после чего перестал говорить, и вообще он стал вести себя так, чтобы своими действиями не создавать никаких звуков. Накануне случившегося Джером написал записку, в которой было ясно, что тишина для него стала дороже всего, и ей он посвящает всего себя. Члены его семьи пробовали выйти с ним на контакт, но он их игнорировал. Тогда они решили отправить его в больницу в Бостоне. Главврач через месяц его пребывания связался с доктором Кохом, и Джером оказался здесь.