воскликнул другой. — Ты смеешь
нам угрожать? Да ты знаешь, кто мы такие?
— Какие-то черти, мешающие мне доесть мой стейк, — произнёс
я.
— Садись и жри, ковбой, мы не к тебе пришли, — сказал третий
итальянец.
Для удобства я решил звать их Марио, Луиджи и Боузером. Один как
раз был коренастым и усатым, второй был высоким и жилистым, а
третий — крепким и угрюмым. Обыкновенные быки семьи Джироне,
торпеды. Не самые умные и хитрые, но исполнительные и
беспринципные. Годные только на то, чтобы запугивать беззащитных
девиц.
— Но вы пришли без уважения, — произнёс я. — Так что выходите на
улицу, подумайте, что сделали не так, и попробуйте снова.
Я всё ждал, когда кто-нибудь из них потянется к револьверу,
чтобы у меня был повод выхватить свой, но макаронники не спешили
начинать пальбу. Видимо, у них была чёткая инструкция, запрещающая
устраивать большой переполох, и они вынуждены были терпеть мои
провокации. Что было непросто с их горячим южным темпераментом.
— Ты нарываешься, ковбой, — сказал Марио.
— Давай, потянись за пушкой, и я наделаю в тебе новых дырок.
Сможешь срать через них, не снимая штанов, — сказал я. — Хотя вы и
так можете срать, не снимая штанов, чего это я.
— Testa di cazzo! Ti ammazzo, bastardo! --наперебой
заголосили итальяшки, активно жестикулируя и размахивая руками.
Все посетители салона разбежались, девчонки жались по углам,
испуганно поглядывая на меня, бармен замер за стойкой, как статуя,
позабыв про свой дробовик.
Мне показалось, что один из макаронников потянулся за оружием, и
я выхватил оба «Миротворца», беря эту компанию на мушку. Итальянцы,
не будь совсем уж болванами, замерли неподвижно.
— Вон отсюда, — сказал я.
— Ты не знаешь, на кого наставил пушку, парень, ты об этом
пожалеешь, — прошипел Боузер.
— Знаю, ещё как, — сказал я. — Забудьте сюда дорогу, и своему
боссу передайте. Этот салон под защитой. Пошли вон отсюда.
Все трое зашипели ругательства на итальянском, но беспрекословно
попятились назад, к дверям. Я продолжал держать их на мушке, шутить
охоты не было, и я вернул револьверы на место, только когда
макаронники скрылись за дверями.
Стейк, к моему большому сожалению, уже остыл. Бармен шумно
выдохнул, девчонки окружили меня плотной стайкой, наперебой
восхищаясь моей храбростью, хотя я не сделал ничего выдающегося.
Подумаешь, прогнал нескольких уродов.