— Ах, я хотела соблазнить графа, но он от меня бегал, а его
дерзкими девчонками я заниматься не собираюсь. Пусть сам их воспитывает, на то
он и отец, — томно закатив глаза при имени графа и фыркнув при последних
словах, открыто поведала свои намерения молодая молочница, решившая попытать
счастья стать графиней.
В общем, граф отчаянно искал гувернанток, его дочери
отчаянно от них избавлялись, а гувернантки в отчаянии сбегали от этой
«сумасшедшей семейки».
— Розамунда, у тебя вроде не настолько все плохо, чтобы идти
туда, откуда заведомо придется вылететь через… сколько тебе позволят дочери
графа… сутки? Двое? Или пару часов? Зачем тебе это? — удивилась я, выслушав
приятельницу.
С Розамундой мы познакомились на местной мелкой фабрике по
переработке ятарина — окаменелой смолы древнего дерева хвойносина. Ятарин шел,
в частности, на изготовление амулетов для магов, так как какое-то время хранил
накопленную магию, то есть по сути являлся не очень вместительным магическим
зарядником. И еще из него производили различные детали для оптических приборов,
они были качественнее стеклянных, но процесс их обесцвечивания был очень
трудоемким и энергозатратным.
Я работала там технологом, а Розамунда шлифовала камни и
делала дырки для шнурков в амулетах. Работа была пыльная и рутинная, но платили
по местным меркам хорошо. На эти деньги каждая из нас снимала маленькую
квартирку у тетушки Амарэтты, владеющей небольшим очаровательным особняком,
который она переделала в доходный дом. Он находился в западном квартале города,
не так далеко от центра, но в тихом укромном местечке, где улицы утопали в
красивоцветущих кустах, начиная от сирени и заканчивая пурпуренией. Они были
посажены так, чтобы цветение одного переходило в другое и не заканчивалось до
поздней осени. Сейчас в воздухе у особняка тетушки Амарэтты разливался аромат
жасмина и иринеи, создавая чудесный запах, который можно было сразу запихнуть в
склянку и опрыскивать себя им как духами до следующего лета.
Когда я приехала в Магистратум и устроилась на фабрику,
Розамунда и посоветовала мне тетушку Амарэтту. И я нисколько не пожалела, что
согласилась.
Эта удивительная особа сразу покорила мое сердце. Невысокая,
ниже среднего роста, вся уютно округлая и улыбчивая, она не была толстушкой,
скорее женщиной неопределенного возраста и веса. Своих жильцов она называла не
иначе как «мои курочки». Тетушка сдавала квартиры только одиноким женщинам и
девушкам, объясняя это тем, что пускать мужчин в ее королевство цветов и дам
никак нельзя.