Вокруг благоухал ухоженный сад, среди деревьев которого
хорошо бы поваляться на лежаке, лениво наблюдая полет и жужжание шмеля. Лучи
светила ласкают лицо, шелест веток деревьев от ветра убаюкивает, веки
прикрываются…
И тут раздался громкий визг, резко выдернувший меня из
дремы, в которую я погрузилась. Было ощущение, словно уши насквозь проткнули
спицей. А потом вопль во все горло:
— Отдай! Мое! Мое, отдай!
Мы с Розамундой одновременно вздрогнули и переглянулись. Я
послала ей сочувственный взгляд. Она вздохнула и решительно направилась вперед.
— Громкие голоса — залог того, что ты не потеряешь их
владелиц и будешь знать, чем они занимаются в любой части дома, — приободрила я
подругу.
— Это определенно положительная сторона, — согласилась она,
и мы хихикнули.
При нашем приближении крики не смолкали. К ним еще
добавилась такая отборная брань, которую приличные девушки не произносят вслух.
Только про себя.
— Ого! Одна из их гувернанток была явно портовым грузчиком.
— Точно! Он решил переодеться женщиной и подзаработать, —
подхватила Розамунда.
— И продержался дольше всех, потому что понравился девочкам
— ему не было до них никакого дела… — продолжила я. — Он все дни напролет курил
хозяйские сигары и дегустировал виски из бара в кабинете.
— За этим занятием его и застал граф, протер очки и увидел
наконец, что под видом женщины к нему пробрался мужчина!
— Граф носит очки? — спросила я.
— Нет, поэтому он и допустил такую оплошность, — рассмеялась
Розамунда, а вслед за ней и я.
В хорошем настроении мы обогнули дом и подошли к черному
входу. Когда мы только собрались потревожить спящую над входом магическую
кукушку, призванную сообщать хозяевам, что у двери дожидаются визитеры, дверь
открылась, и вышла странно одетая хмурая девушка.
Наряд ее выглядел так, словно она не глядя засунула руку в
шкаф театрального реквизита, вынула что попало и так же не глядя надела. На
дешевую юбку, которую надевали торговки овощами и мясом, чтобы не жалко было
пачкать, был нацеплен белый накрахмаленный фартук горничной. Сверху в юбку была
вправлена простая по крою, но из баснословно дорогого шелка белая блуза. А на
блузу была надета грубая жилетка из сукна, которую носят конторские работницы.
Всю эту несуразицу венчал чепец с широкими краями и большими крыльями, какие
носили молочницы.