А ещё у нас были дежурства по приюту. Средние группы помогали
нянечкам заботиться о малышах. Старшие девочки ходили помогать
нашей кухарке, а мальчики в подвале своего корпуса под руководством
приютского столяра занимались ремонтом мебели.
***
А потом наша тихая и размеренная жизнь неожиданно закончилась —
у нас сменилась директриса. На смену старой госпоже Ветродуйной,
тоже выросшей в нашем приюте, в котором она так и осталась
работать, посвятив всю себя заботе о брошенных детях, пришла мадам
Ойбрух.
Мадам Ойбрух была родственницей губернатора Южной провинции и
попала на место директрисы приюта случайно. Губернатор решил
избавить свой дом от надоедливой бедной родственницы и быстренько
пристроил её на первое освободившееся место государственной
служащей.
С приходом Мадам наша жизнь кардинально изменилась. Сначала нам
урезали рацион, давая мясо только по выходным дням. Потом Мадам
начала экономить на дровах. Теперь в холодную погоду, печь топили
только в её спальне. Директриса нагло прикарманивала дровяные
деньги, отправляя в императорскую канцелярию фальшивые отчёты о
закупленных дровах.
В наших детских спальнях было сыро и жутко холодно. Чтобы
согреться, мы ложились спать по двое. Но всё равно многие
заболевали, особенно малыши.
На лекарствах директриса тоже экономила. Раз в неделю, с
профилактическим осмотром в приют приходил лекарь. Ему
демонстрировались бутылочки и пузырьки, стоящие ровными рядами на
полочке лекарского шкафа. Но эти микстуры никогда не покидали своей
полки. Они стояли там для отвода глаз лекаря, который не понимал,
почему больные так долго не идут на поправку.
Потом Мадам Ойбрух обнаглела окончательно. Она поувольняла всех
нянечек, столяра и учителей, оставив их в списках работников. И
спокойно получала за них жалованье. Договор с лекарем тоже был
расторгнут. В приюте осталась одна кухарка, которая теперь готовила
только для директрисы. Теперь вся работа по поддержанию приюта была
на воспитанниках.
Но и этого Мадам показалось мало! Она стала продавать старших
девочек и мальчиков каким-то подозрительным личностям, периодически
появляющимся в приюте.
Когда эти «благодетели» появлялись на горизонте, мадам Ойбрух
объявляла о приезде гостей и заставляла всех воспитанников
собраться в столовой. Нас ставили шеренгами вдоль стен, как платья
в витринах магазинов. Гости вальяжно вышагивали перед нами,
высматривая очередных жертв. На кого они указывали, те оставались в
столовой, остальным разрешалось уйти. Больше мы тех девочек и
мальчиков не видели. Для чего их выбирали, мы, конечно же, не
знали, но понимали, что их не ждало ничего хорошего.