– Как ты это сделал? – спросила она. Кажется, я заметил слезы в
ее глазах. А может, показалось.
– Сам не знаю, – ответил я. – Наверное, я себя недооценивал.
Пока. Меня ждут.
И я ушел. Не оглядываясь и стараясь не думать о ней. Иначе
начнется круговерть мыслей, сомнений, кто прав, кто виноват... а
все это такое лишнее. Может, потом. Потом вспомню об этом чудесном
месте, о его хозяйке и о том, как хорошо здесь было.
Тем временем ночь закончилась. Показались первые лучи далекого
солнца. Спасибо, гражданин леший, за амулет. А тебе, амулет, за
свободу.
За краем рощи опять начался туман, густой, как молоко, я достал
компас и смотрел на него каждые десять шагов. Это сработало – скоро
моему взору открылась обычная, уже такая родная дремучая чаща, со
всем своим грубым очарованием, от которого я почти отвык за ночь,
проведенную с дриадой. Я немного приободрился и почувствовал себя
уютней – словно вернулся туда, где и должен быть.
И все-таки надо поспать. Хоть часок. Так я и сделал, забравшись
на не слишком высокую ветку и привязав себя веревкой. Не снилось
ровным счетом ничего. Зачем мне сны, когда они только что были
наяву, в волшебной роще?
...Пары часов мне хватило. Я проснулся бодр и энергичен. Отвязал
веревку, потянулся, сел, потом и вовсе встал на ветке, как
упитанная стокилограммовая птичка, и сделал короткую зарядку. Риск
упасть заводил, будоражил и веселил диковатой радостью.Хотя на
самом деле он был невелик.
С дерева я не слез, а спрыгнул – уцепился руками, повис,
мысленно пробормотал "да, вы, батенька, сумасшедший", и разжал
пальцы. Прыжок удался, никаких вывихов и переломов, хотя ветка
росла над землей на высоте третьего этажа.
Веселья поубавилось, когда пришлось идти через почти непролазную
чащу. Поваленные стволы разных размеров и степени гнилости, ямы,
кусты с колючими ветками – полный комплект. Продирался с шумом на
весь лес. Кое-где даже рубил ветки мечом – ничего другого не
оставалось. Он, к моему удивлению, не тупился – умеют ящеры ковать
лезвия, ничего не скажешь.
Один поваленный ствол был почти весь покрыт грибами-паразитами
мерзкого бледно-розового цвета. Аж гроздьями висели. Я обошел
дерево стороной, душа подсказала, что надо держаться от этой формы
жизни подальше. Предчувствия не обманули и на этот раз: грибница
меня учуяла, и по всему дереву забегали пульсирующие огоньки. Я
даже меч вынул. Представилось, что мелкие грибы слипаются в один
огромный, он слезает с дерева и бежит ко мне, в предвкушении чавкая
слюнявой беззубой пастью.