Рэн ощутил, как тело начала потряхивать дрожь. Ярость новой
волной колыхнулась изнутри, устремилась вверх, пытаясь отыскать
выход, прорваться необдуманными действиями, которые могут привести
к непоправимым последствиям. Он ухватился за ледяной, полный
довольства взгляд Дорина, чья ехидная ухмылка не оставляла сомнений
в его намерениях касательно Мэйлин.
И понял, что не собирается сдерживаться. В ушах шумно
заколотилось сердце, его гулкий стук колоколом отдавался в голове,
словно кто-то молотил по затылку дубиной. Пальцы скользнули под
рубаху, обхватили неровную шершавую рукоять старого ножа. Чуть
помедлив, Рэн рывком выхватил нож, одновременно побежав к столу. В
глазах мужчин мелькнуло удивление, а в следующий миг кривое лезвие
вонзилось в бедро Дорина.
Штанина купца мигом пропиталась кровью, а из горла вырвался
болезненный крик.
- Ах ты, мелкий ублюдок! – проревел торговец, мощным пинком
отталкивая мальчика от себя. Рэна откинуло через всю комнату и с
силой приложило спиной о крепкий деревянный табурет. В ушах
раздался противный хруст, боль прострелила всё тело, и Рэн
скорчился на полу, хрипло дыша и дожидаясь, пока бок перестанет
гореть огнём.
Мэйлин резко вскочила на ноги, бросилась было к сыну, но Клам
грубо перехватил её, рывком усадил себе на колени и, демонстративно
глядя на Рэна, впился губами в губы женщины.
Мальчик ощутил, как полыхает пламя ярости, смешанное теперь с
болью и желанием прикончить этих двоих: купца и старосту. Но он
всего лишь ребёнок, слабый, жалкий и беспомощный. Он сумел лишь
ранить одного, и то не смертельно. Зато сам получил травму, и
хорошо, если сломано только одно ребро.
- Видишь ли, малыш, у нас с твоей мамашей всё по договору, -
заговорил Клам, оторвавшись от Мэйлин. Женщина выглядела какой-то
рассеянной, словно находилась под действием дурмана. Хотя,
учитывая, что троица распивала уже далеко не первый кувшин,
понятно, в чём причина.
- Она греет мою постель уже несколько лет, с тех пор, как твой
папаша подох на войне, а взамен я позволяю вам обоим жить на моей
земле, получать мои ресурсы и не думать ни о чём, - самодовольно
поведал староста. Рэн почувствовал, как горькие злые слёзы потекли
по щекам. Мать пыталась защитить его от внешнего мира, но поступила
неправильно, как не должна была поступать.