Но сон не приходил. Пару раз мучительно простонав, я нехотя открыла глаза. Внезапно до затуманенного болью сознания начали доходить первые постшоковые восприятия.
Этот специфический, резкий запах, заполонивший салон. Запах вытекающего бензина.
– О нет, – хрипло прошептала, пытаясь перевернуться и встать на колени. – Только этого не хватало.
Понимая, что дальше оставаться в машине слишком опасно, я дёрнула боковую дверцу, но ту, как назло, заклинило. Тогда, опираясь лишь на окрашенные собственной кровью ладони, обтянутые некогда белыми длинными перчатками, превозмогая страшную боль, очень медленно вылезла из салона через разбитое лобовое стекло.
Очутившись на промёрзлой земле, я как можно дальше отползла от машины, и, облокотившись спиной о покосившееся и полуразвалившееся от долгих лет надгробие, болезненно скривило лицо. Внутри всё горело. Каждое движение причиняло мне нестерпимую боль. С каждой новой секундой уверенности в том, что благополучно дождусь помощи, становилось всё меньше и меньше.
Где-то в глубине сознания закладывалась мысль о том, что это конец. На этот раз мне не повезёт, меня не спасут, и я больше никогда не увижу предрассветные лучи нового дня. Хотя так ли часто при жизни видела их и ценила?
Горько усмехнувшись, я медленно подняла руку, чтобы вытереть капавшую с губ алую струйку крови, и только сейчас заметила багровый след на снегу, тянущийся от машины к моим ногам. След рек моих вен. Но неужели полученные повреждения оказались настолько серьёзными?
Попытавшись наклонить голову и осмотреть свои травмы, лишь болезненно вскрикнула. Тело не слушалось.
Наконец, перестав бороться с неизбежным, я лишь безразлично ухмыльнулась и остекленевшими глазами посмотрела в темноту ночи.
Резкий взрыв осветил местность. Мой некогда престижный «Мерседес» люкс-класса теперь поглощался неукротимыми языками адского пламени.
Безразлично следя за всей этой картиной, вдруг заметила едва уловимое движение. Повернув голову, я с изумлением увидела трёх человек, стоящих в паре шагов от меня.
Одетые в длинные кожаные плащи, с бледной кожей и отросшими чёрными волосами они походили на кого угодно, но только не на долгожданных медиков. Лёгкая, полунасмешливая улыбка, таившаяся на их застывших лицах, совсем не успокаивала, наоборот, предвещала новые переживания.