Но этого было достаточно.
Из палаток начали высовываться
отвратительные рожи гоблинов, которые с жаждой крови смотрели в
сторону воды, где стояли следопыты.
И тут в вышине что-то громко бахнуло,
и послышался нарастающий гул.
***
Зорриан поднялся на вершину горы и
начал взбираться по склону. Уже несколько часов он упорно двигался
вверх, не останавливаясь. Его лысая голова покрылась испариной, но
он был полон решимости достичь своей цели.
«Сказал к полудню, значит нужно
успеть к полудню!» — повторял он себе под нос, не останавливаясь ни
на минуту. Зорриан преодолевал высокие уступы и с трудом пробирался
сквозь труднопроходимую местность.
Когда солнце было уже высоко в небе,
Зорриан наконец-то взобрался на широкое плоскогорье. Это было
большое плато, на котором росла скудная растительность. На голой
скале местами стояли огромные валуны, но не было даже намёка на
шахту.
Зорриан обошёл плато несколько раз,
но так и не нашёл никаких углублений, нор или отверстий. Он
задумался:
«Пещеры копали серые дварфы. Эти
злобные карлики ненавидят всех и ни с какими другими расами не
ведут приятельских отношений. Вряд ли они хотели, чтобы лаз в их
пещеры был случайно обнаружен. Значит, он замаскирован, но
где?»
Зорриан вновь стал обходить плато,
внимательно оглядывая его. Под одним из массивных валунов он
заметил ранее незамеченный уступ. Небольшое углубление было обильно
заросшее мхом. Дварф начал копаться там, счищая поросль, и
обнаружил под камнем полость, куда свободно можно было просунуть
руку. Он так и сделал. Зорриан старательно исследовал гладкую
поверхность внутри лаза на ощупь, но так и не обнаружил того, что
искал. Он надеялся нащупать какой-нибудь рычаг или механизм,
отпирающий шахту, но пальцы находили только гладко отёсанный
камень.
«Вот же глупые серые дварфы!» — в
сердцах выругался Зорриан.
Раздосадованный, он резко встал и
сдёрнул с пояса боевой молот. По рукояти великолепного оружия
пробежали пламенные сполохи, а чёрный боёк стал лучиться тьмой.
Дварф размахнулся и изо всех сил ударил валун молотом.
Огромный булыжник треснул, по его
поверхности пробежала глубокая вертикальная трещина, и каменюка
развалилась на две половинки. Под ним, в основании, чернел глубокий
провал, уходивший далеко вниз, в недра скалы. По одной из гладких
стенок были выдолблены глубокие, отвесные ступени.