Кот, то и дело привставая на задние лапы, так беспечно плясал со
своей добычей в свете, пробивавшемся с улицы, что не замечал, что
бесформенная тьма всё ближе подступала к нему… А девушка молчала,
вдруг интуитивно сообразив, что неведомый зверь не собирается
убивать легкомысленного охотника, игравшего с мышью, а просто
смотрит на никогда не виденный им танец охотничьей удачи.
А трепыхавшееся от напряжения сердце постепенно каменело: чем
дальше выползал зверь из тьмы, тем отчётливей становились его
очертания. И Наташа, вскоре от неожиданности открывшая рот,
облизала пересохшие губы: навстречу коту тянулся темноволосый
мальчик – подросток, примерно чуть младше Димана! Года на
два-три?.. Только такой тощий, что лицо – сплошь скулы и
лихорадочно блестящие глаза. На шее – широкое кольцо, от которого к
стене тянется та самая цепь… Это он рычал и хрипел?! Нет, хрипел –
понятно, если ошейник ему горло пережимал, но…
Шастя, в очередной раз игриво привстав на задние лапы, нечаянно
подбросил мышь так, что она оказалась ровнёхонько между ним и
темноволосым подростком. И кот уставился на мальчика, будто
спрашивая его. О чём?
Одежда ожидаемо зашуршала, когда Наташа, подтянув джинсы,
осторожно присела на корточки.
Мальчик медленно повернул голову к ней. Глянул исподлобья.
А Шастя схватил свою добычу и отскочил на безопасное
расстояние.
Мальчик тоже отпрянул. В свой мрак.
- Привет, - неуверенно сказала девушка. – Меня зовут Наташа. А
ты кто?
Из мрака проворчали что-то невнятное.
И тут Шастя сделал нечто поразительное – с точки зрения девушки.
Он взял в зубы мышь и важно отошёл к тому клочку сена, из которого
он её поймал. Наташа представила, что видел мальчик, когда кот
уходил от него. Сначала пушистые штанишки на кривоватых лапках и
вздёрнутый хвост. Потом – мышь, оставленную в углу сарая.
Охотничьи-то инстинкты сыграли свою роль, а что делать дальше с
живой игрушкой – кот не знал. Или знал, но на уме у него было
что-то… своё?
«Не приписывай домашнему животному человеческого мышления!» -
строго сказала себе Наташа. И только внутренне договорила фразу,
как сообразила: прежде чем уползти в свой угол, мальчик мельком
глянул на дубинку в её руках. Испугался? Она-то пыталась быть с ним
миролюбивой, но дубинка… Голодный до ужаса. А если его ещё и били?
Она с досадой отшвырнула дубинку подальше от себя – точнее,
откатила от себя – и так, чтобы этот откат виден был для невидимого
наблюдателя из мрачного угла.