- Госпожа Натали… - прошептали над ухом.
Взглянула через костёр. Старик эльф всё ещё спал. Хорошенько
укрытый Эктор – нет. Мальчик смотрел на Наташу то ли сонно, то ли
безразлично. Но время от времени поднимал глаза посмотреть чуть
выше её головы. Девушка тоже посмотрела. Над нею склонился эльф
Уэйтн.
- Госпожа Натали, - снова прошептал он, и на этот раз она
взглянула на детей, спавших рядом. Да, всё ещё спят. – Необходима
ваша помощь.
Она так удивилась его фразе, что принялась осторожно подниматься
– и Уэйтн мягко шагнул ближе к ней, чтобы поднять её за подмышки.
Она благодарно кивнула ему и, стараясь двигаться так же бесшумно,
как он, последовала за ним. Разок обернулась и, хмыкнув, подняла
спешившего за ней Шастю. А всё потому, что кот недовольно мыркал на
траву, в которой приходилось идти, и Наташа ещё улыбнулась: «Ишь,
какой нежный! Холодная, не нравится!»
Уэйтн привёл её к дальнему костру, возле которого дежурил
незнакомый пока девушке волк и Аедх. «Он – что? – удивилась Наташа,
с сочувствием глядя на последнего. – Всю ночь не спал? Почему?»
Завидя эльфа и девушку, Аедх прошагал к ним и вполголоса
объяснил:
- Ночью к нам приблудилась девушка на лошади. Ей предложили
переночевать у костра. Но ночью она не спала. А теперь она рвётся
уехать через ручей, но…
- Что – «но»? – недовольно переспросила сонная Наташа,
одновременно, противореча себе и своему недовольству, улыбаясь:
Аедх как-то даже машинально протянул руку, чтобы погладить сонного
Шастю на её руках.
- Я в этом не понимаю, - признался Аедх, - но, вместо того чтобы
ехать дальше, девушка плачет. Вы можете как-нибудь успокоить её?
Может, поговорите?
«Ага, психоаналитиком заделаться предлагают?» - вздёрнула бровь
Наташа и немного рассердилась, что хочется зевнуть, а из-за Шасти
на руках прикрыть ладошкой зевок трудновато. Тяжёлый, приходится
держать обеими руками.
- Где она? – спросила со вздохом, и Аедх пошёл от костра,
осторожно переступая через спящих, закутанных в плащи волков.
Ночную пришелицу нашли у древа. Невысокая девушка в плаще,
застёгнутом наглухо, стояла, уткнувшись в седло своей лошади, и
сотрясалась от рыданий, которые она – видно было – старалась
приглушить, а то и подавить.
В лесу, который постепенно оживал с появлением первых солнечных
лучей, особенно тяжело было видеть неподдельное горе… Наташа
обернулась к Аедху: