Когда-то мои прадеды боролись за независимость, но,
проигрывая, попросили защиты у Шестой Окраины, где правят зверолюды. В жилах
тех тоже присутствует демонская кровь, но ее давно перемешали с человеческой —
это сделало зверолюдов ужасно уродливыми внешне, но характерами они намного
мягче чистокровных демонов. И мои предки справедливо рассудили, что лучше
служить более лояльным и справедливым правителям, если суверенитет сохранить
все равно не удастся. Однако уже через несколько лет наше княжество отбила
Седьмая Окраина — и в назидание за неподчинение установило особо жестокие
порядки. Казалось бы, мы наказаны за решения своих предшественников, но почему
тогда все остальные княжества, присоединившиеся добровольно, несут точно такую
же ношу и тоже отдают самых красивых девиц на потеху ужасным монстрам?
Зохар наконец заскрипел резким голосом по нервам,
проигнорировав все приветствия в свой адрес и начав с какой-то вообще
посторонней темы:
— Одна из моих жен умерла в прошлом месяце,
князь, — он обратился к моему отцу.
— Примите наши соболезнования, сударь!
Демон перебил отца:
— Да срать я хотел на нее и твои соболезнования, князь.
Проблема в другом. Я — глава огромного демонского рода, мне не по статусу
иметь меньше десяти жен. И я возлагал большие надежды на этот визит… — он
почмокал губами, размышляя. — У других вассальных князей дочери уже
слишком стары, или они вообще умудрились обзавестись только сыновьями, и ваша
больше других годилась мне в невесты. Какое же разочарование! Я предпочитаю или
маленьких девочек, или уже распустившихся женщин со всеми прелестями, а тут ни
то ни се, ни рыба ни мясо…
Я часто заморгала, у меня что-то на глаза накатило. Не
слезы, а отчаянное волнение. Мне почему-то в голову такой вариант не приходил,
я всегда выбирала мысленно между печальной участью служанки и еще более
печальной участью наложницы. Интересно, а быть законной супругой из десяти —
это хуже или лучше наложницы? Отец тоже растерялся:
— Это была бы большая честь для нашего дома, сударь…
Старик прервал его вскинутой рукой и повернулся к одному из
своих людей — такому же древнему и отвратительному:
— А ты что скажешь, Милош? Не на трактирщице же мне
жениться? — он скрипуче расхохотался.
Теперь ко мне вплотную подошел и второй. Но он глядел как-то
иначе — без брезгливого отвращения. Возможно, в его вкус я отчасти
попадала. И это вызвало еще больший страх.