— Не так уж она и уродлива, господин, — у него и
голос звучал помягче. Наверное, все же младше Зохара лет на двести-триста.
— И еще расцветет. Зато княжна, а не трактирщица. Для уверенности можно
дать ей немного вашего духа — тогда через пару лет вы ее и не узнаете.
Я не понимала, о чем они говорят. Но великий князь тер
подбородок, обдумывая предложение.
— Может, ты и прав, Милош… Списать на кухню мы ее
всегда успеем. Я и не туда списывал жен, которые не оказались столь мудры,
чтобы мне понравиться. Решено, князь! — он поднял и без того неприятный
голос. — Называю твою дочь своей невестой. Как там бишь ее зовут?
— Айса, сударь… Это большая честь… — отец с трудом
владел голосом и будто даже побледнел от непонятных мне эмоций.
Мне была неизвестна причина родительской тревоги. Ну, стану
женой, если «расцвету». Или стану служанкой, как и собиралась в лучшем случае.
Или меня на два года еще оставят в родном доме?.. Я от надежды шумно задышала и
искоса посмотрела на новоиспеченного жениха. Не потому ли родители так
забеспокоились? Ведь если со мной за эту отсрочку что-то случится, то в
княжестве никому не поздоровится. Они берегли меня всеми силами для этого дня и
теперь опасаются, что такой груз так с плеч и не скинут? Но демон спустил меня
с небес на землю:
— Вещи, надеюсь, уже собраны? Чтобы на рассвете
выехала. Ну что, невеста, поздравляю! — Зохар поймал мой взгляд.
— Благодарю, сударь, — выдавила я.
Он снова не слушал — демон вообще все посторонние звуки
воспринимал как ничего не значащий шум:
— Станешь через пару лет моей супругой, если тебе
хватит ума хоть немного похорошеть. Детей у тебя не будет — незачем
плодить полукровок, они часто рождаются безобразными и перекошенными
зверолюдами. Но в остальном возрадуйся — будешь языком начищать не мои
полы, а мои причиндалы.
От такого обещания меня перекосило. Я ничего не могла
сделать с отвращением, потому опустила снова голову и почти проныла:
— Я очень счастлива, сударь.
Даже дурак уловил бы, что в моих словах нет ни капли искренности.
Великий князь Седьмой Окраины точно не был дураком, но на такие мелочи внимания
не обращал — вряд ли какая-то из его женщин шла на ложе добровольно, но
всем им приходилось давиться слезами и повторять, как они счастливы. Быть
может, ему даже нравится, когда девицы вынуждены ломать себя и преодолевать
тошноту? Вот только моя тошнота накатывала все сильнее — если желудок
прямо сейчас подведет, то я не только себе приговор подпишу.