Из зеркала на него смотрел мрачный, худой мальчик. Если бы у
него было поэтическое настроение (какого у него не было никогда за
последние годы), он бы мог описать себя более красочно. Высокий
лоб, худые, высокие скулы, отцовский нос с горбинкой, серые глаза,
острый подбородок и тонкая линия губ. Короткие чёрные волосы.
Синюшные мешки под глазами.
Закончив умываться, Тео вернулся в свою комнату и сел за стол.
Уже два года он занимался сам. Отец пытался сохранить достоинство и
оттягивал прекращение работы миссис Клируотер так долго, как это
было возможно — но сначала она увеличила цену занятия до пяти
сиклей, а потом Магнуса ранила мантикора — и это стало концом.
Гноящаяся, незаживающая рана на ноге мешала отцу заниматься
охотой на магических тварей, а метка на руке мешала найти любую
другую работу.
В прошлое рождество раненый Магнус провел с Тео серьёзный,
взрослый разговор.
Они редко говорили. В целом. После того, как ночью пришёл Малфой
— и того реже. Оттого слова отца накрепко оттиснулись в памяти
сына.
— Теодор. Я предпочёл сохранить наше доброе имя. Малфой хотел,
чтобы ты стал вассалом его сына. Я отказал. Поэтому теперь мы будем
жить не так, как привыкли раньше. Нам придётся отказаться от
многого.
Они отказались.
От домовиков. От продуктов из Косого переулка. От артефактов и
книг. От питомцев. От земли вокруг их дома. Почти от всего.
Сохранив только лишь честь.
Теодор упрямо мотнул головой, смахнув слёзы. Миссис Клируотер на
день рождения прислала ему письмо, в котором приложила список
пособий и учебников для самостоятельного изучения. Она была добра к
нему — благодаря доброму имени матери, что была её подругой в
школе.
Её сын приложил к письму волшебный пряник. Рождественский, хотя
с рождества прошло четыре месяца — и всё же Тео с благодарностью
съел настоящее волшебное лакомство, пусть и запивая его ворованным
маггловским чаем.
Теперь они с отцом ели то, что он мог своровать у магглов
вокруг. Малфой забрал их луг и продал его магглам — это было бы
анекдотом, как говорил пьяный отец кому-то из портретов, если бы не
было горькой правдой.
Завтракать не хотелось. Молоко с шоколадными шариками было
мерзким на вкус и абсолютно не волшебным, отчего Тео иногда
хотелось выть волком. Но он держался и не позволял себе этого.
Не позволял — и не позволит.