Из рубленых ран во все стороны хлынуло отсутствие света.
Подавляющая концепция смела пламя горелок; весь контур оказался
заполнен антрацитовой тишиной, сквозь которую был виден только
сверкающий синий клинок с плетением фиолетовой порчи. Скорее по
памяти, действуя на остатке сил, чувствуя, как жизнь утекает по
капле, Лина ударила туда, где должно находиться ядро эндорим, и
сокрушила, раздробив на сотни осколков само его существование.
Рухнув на колени, Лина посмотрела на правую руку, всё ещё крепко
сжимающую "Лазурь". Кожа на ней стала морщинистой и дряблой, как у
старухи. Промороженные суставы немилосердно ныли, а бескрайний
холод уже подступал к сердцу. Начав заваливаться на спину, она
увидела, как над ней, подобно далёким звёздам, зажглись ласковые
лампы дневного освещения. Мысленно потянувшись к ним, словно цветок
к солнцу, Лина наслаждалась теплом их лучей.
Зрение быстро угасло, жизненных сил, чтобы его поддерживать, у
неё почти не осталось. Даже дышать приходилось с огромными
перерывами, экономя энергию. Сознание мутнело от кислородного
голодания, тело стало куском стылого льда. Только слух ещё
оставался, но вокруг воцарилась абсолютная тишина, сквозь которую
издалека, откуда-то снизу, доносились звуки выстрелов. Сейчас Лина
могла только цепляться за жизнь и молиться, чтобы слабое
сердцебиение не прекращалось. Сумасшедшая битва и последняя вспышка
мрака довели её до той грани усталости, за которой она уже не могла
вернуться без чужой помощи.
Это был предел пути одиночки. Как бы ты ни был силён, уверен и
нацелен на результат, рано или поздно каждый сталкивается с
ситуацией, из которой не выбраться без чужой помощи. Слившейся с её
сознанием Астре это было очень знакомо. Эта ошибка мироздания
молчала последние дни — им больше не нужны были слова, чтобы
делиться мыслями и эмоциями. И сейчас Лина злилась на себя:
поддавшись боевому азарту, она слишком сблизилась с целью,
подставилась и едва не провалила всю операцию. Лишь стечение
обстоятельств, благодаря которому сильверитовый ошейник сломался
раньше, чем её шея, позволило остаться в живых. А фиолетовая
негодница, наоборот, ликовала, упиваясь недавним сражением.
Грохот выстрелов начал медленно приближаться, сухой треск
очередей раздавался всё реже. Либо у Болта заканчивались
боеприпасы, либо враги. Блондинка надеялась на второе. Когда
основной отряд вернулся в зал ожидания, возглавляющий его Ржавый
тревожно нахмурился, заметив тело девушки. Её кожа была белой как
мел, волосы поседели, недавно сверкающая красавица теперь была
похожа на выцветшую мумию. Вокруг неё лежали бесчисленные осколки
антрацитового стекла, поглощающего свет. Всё, что осталось от
бессмертного монстра.