Сложив в мешок последнюю кость и шатаясь от усталости, я побрёл
к карете.
— Господин охотник? — осторожно прилетело мне в спину.
Я оглянулся. Население хутора, оказывается, притаилось за
окружающим дома плетнём.
— Очень вовремя нарисовались, — похвалил я. — Молодцы!
Ответом было смущенное молчание. Значит, слышали, как зову.
Хотя, с другой стороны — правильно сделали, что не прибежали. Хрен
знает, настоящий я охотник, или это нечисть морок наводит. То, что
лично я не усидел бы и пошёл проверять — вопрос десятый. Передо
мной не граф Давыдов и не братья-охотники, а обычные крестьяне. Для
которых закон один: чем дальше держишься от нечисти, тем дольше
проживёшь.
— Водозаборная зона очищена, — сказал я. — Твари истреблены.
Можете мельницу заново включать.
Вот теперь они заголосили. И бросились ко мне. Качать себя я не
позволил, и так еле на ногах стоял. От предложений заночевать и
покушать меня отмазал прибежавший на шум кучер. Перехватил
заплечный мешок и проводил до кареты. Пока садились, какая-то
хуторянка успела таки метнуться домой, притащить свежий каравай и
здоровенный окорок. Я решил, что отказывать некрасиво.
Благодарность от хуторян мы тоже сложили в карету.
Напоследок я пообещал вправить мозги местным охотникам. А то чё
они, в самом деле — для мебели, что ли, тут сидят?.. Провожаемые
поклонами и пожеланиями доброго пути, мы наконец-то тронулись.
— Ну и вой же там стоял, ваше сиятельство! — поделился со мной
впечатлениями кучер. — Я думал, поседею со страху!
— А ты разве не уже?
— Ну… — он смутился. — Борода-то — не совсем ещё.
— И правда. — Я зевнул.
***
Не знаю, что бы я делал, если бы за время моего отсутствия
особняк генерал-губернатора и впрямь атаковали твари. За два часа
дороги восстановиться успел, конечно, но не настолько, чтобы прямо
сейчас отбиваться от упырей и вурдалаков. Но — повезло. Особняк
встретил нас тишиной и ярко освещенными окнами первого этажа. Спать
Илья Ильич не ложился. Дожидался меня.
Я сунул ему в руки передачу от благодарных хуторян, защиту с
дома приказал не снимать до моего особого распоряжения. И меня не
будить — тоже до особого распоряжения. После чего, с чувством
выполненного долга, провалился в сон.
Когда проснулся, за окном давно рассвело. Это хорошо. Это
значит, что дело, по которому прибыл сюда, можно не откладывать в
долгий ящик. Сейчас только текучку порешаю — и погнали.