— Это я виновата, — послышался предобморочный голос. В столовую
вошла женщина из прислуги, бледная, с трясущимися руками. — Ваше
сиятельство как спустились, так я сразу в спальню пошла,
прибраться. А листок тот такой был, будто по нему ногами топтались.
Вот я и решила, что мусор. Ну, в ведро положила да пошла
выносить…
Я от души расхохотался, представив реакцию бедной женщины —
когда у неё из ведра, один за другим, выскочили трое хмурых
мужиков. Н-да, чего только на Руси не увидишь…
Косяк, безусловно, мой. Предупреждали ведь, что якоря ставить
нужно с серьёзной оглядкой.
— Ерунда, — буркнул Гравий. — Это — Гриша и Петро. Дело знают, я
у них мастером был у обоих. Сам тоже пока останусь. Так что трое
нас.
— А Сибирь?
— Подождёт Сибирь. Тут разобраться хочу. В Оплоте заместо меня
пока снова Прохор побудет. Он только обрадовался, когда подменить
попросил.
— Ну, смотри. Дело твоё. — Я повернул голову к Илье Ильичу. —
Трое охранников вас устроит?
— Да хоть сто! — рыкнул тот. — Был бы толк. Я не той породы,
чтобы ходить, оглядываясь. А ведь приходится!
Кивнув, я встал.
— Знакомьтесь, парни. Это ваш новый работодатель, Илья Ильич.
Генерал-губернатор Смоленска. Он вам сейчас всё объяснит. Думаю,
сегодня ещё увидимся. А пока — не до вас мне, сорян. У меня дело
есть важное. Я ж в Смоленск не просто так, погостить приехал.
Оставив Илью Ильича в крепких мозолистых охотничьих руках, я
вышел на улицу и, оглядевшись, свернул в безымянный безлюдный
закоулок. Так, а теперь — немного пошалим.
Лесовичка — супруга достопамятного лешего, которую он, кажется,
женил на себе наглым абьюзом, — сделала мне подарок, который я так
и не опробовал. Зато сейчас, кажется, самое время.
Для начала Знак требовалось открыть. Я медленно изобразил
пальцем на стене дома необходимый вензель. Думал при этом о том,
что Знак может оказаться ловушкой.
Да, лесовичка кастовала его при мне, и всё было ок. Но не будем
забывать, что лесовичка — мало-мало не человек и даже не тварь в
привычном понимании. Так что большой вопрос, как именно влияют на
неё Знаки и влияют ли вообще. Ведь если, например, трактирщик Фёдор
изобразит вообще любой Знак — произойдёт примерно ничего.
Однако я положился на интуицию. А интуиция подсказывала мне, что
лесовичке можно верить.
Закончив Знак, я затаил дыхание. Вензель полыхнул жёлтым, исчез.
С меня списалось десять родий. Некисло, однако. Вместо двадцати
семи осталось семнадцать… Впрочем, если функционал именно такой,
как мне прорекламировали, то оно того стоит. А может, стоит и
дороже.