***
— Вот оно, значит, как…
Илья Ильич встретил нас при полном параде. Он будто и вовсе
спать не собирался. А может, встал уже.
Тащить Вольфганга мне было особенно некуда, так что я приволок
его в гарантированно надёжное место. Как добирались — отдельная
песня. Повезло всё же поймать извозчика, который с пониманием
отнёсся к помятому и связанному пассажиру. Прокачать, что ли,
Перемещение — до возможности перетаскивать с собой спутника? С
одной стороны — удобно, конечно. С другой стороны — десять родий на
дороге не валяются. Истрачу их — от двадцати четырёх останется
четырнадцать. В общем, думать надо. И желательно не на бегу.
В гостиной Вольфганг сидел молча, съёжившись, как нашкодивший
ребёнок, и всем своим видом просил не губить.
— Как-то так, — сказал я, закончив рассказ. — С утреца навещу
Троекурова, посмотрю, что там за птица…
— Не советую, — резко сказал Илья Ильич.
— Чего так категорично?
— Если хоть одна десятая слухов об этом человеке — правда,
то…
— А, ну это ладно, — отмахнулся я. — Я-то думал, твои какие
интересы пострадают.
Хмыкнув, Илья Ильич прошёлся по гостиной и, вдруг сообразив
что-то, повернулся к Вольфгангу.
— Господин Головин. Меня терзает недоумение. Ежели вы, с момента
вашей так называемой смерти, находились в могиле, то кого же я
тогда видел позавчера вечером на Благовещенской?
— Это не я! — крикнул Вольфганг.
— Понятно, что не вы. А кто тогда?
Головин замотал головой, выражая вулканическое недоумение. Мы с
Обломовым переглянулись.
— Не иначе — Троекурова происки, — сказал генерал-губернатор. —
Не лез бы ты к нему в одиночку, Владимир. Как бы чего худого не
вышло…
Я уже прикинул, что неплохо было бы метнуться домой, собрать
небольшой отрядик и вернуться, чтобы основательно тряхнуть
Троекурова, как вдруг произошла экстраординарная вещь.
В раскрытое по случаю лета окно стрелой влетел сокол, рухнул мне
на колено и, открыв клюв, издал три пронзительные трели.
— Это ещё что за чудеса? — вытаращил глаза Обломов.
— Это значит, что у кого-то сейчас неприятности, — процедил я
сквозь зубы, погладив сокола по голове. — И этот кто-то —
определённо не я. Даже интересно, кто там на этот раз страх
потерял-то… Вот что, Илья Ильич. Я сейчас срочно сваливаю по
срочному делу. Ты этого орла, — я кивнул на Головина, — пристрой
пока куда-нибудь. Я с ним не закончил. Вернусь — ещё поболтаем. В
какое-нибудь не очень людное помещение, само собой. Он ведь,
согласно официальной версии, в покойниках числится. А спрашивается,
кто мы такие, чтобы нарушать отчетность?