— Я его просто держу, — ответил я с натужной улыбкой, на лице
проступила испарина.
Святой ещё раз покосился на оружие, присмотрелся к
предохранителю и быстро успокоился.
— Точно рехнулся. Нездоровится тебе? Так и зачем ты здесь,
Ханурик? — спросил Святой с прищуром.
Наёмник будто давно понял, что я самозванец, и допытывал меня,
чтобы вывести на чистосердечное признание. Я помнил несколько
пунктов из подписанного контракта, гласивших о «расстреле на месте»
за ряд провинностей, и сразу два из них подходили под мой
случай.
— Ты как вообще, Ханурик?
— Нормально. Сойдёт.
От дальнейших расспросов Святого спас удачный случай. Наёмника
вызвали в кабину управления. Татуированный хмуро прикоснулся к
гарнитуре в ухе, хотя подобные движения были излишними. Наёмник
нехотя оставил меня в одиночестве.
Наручные часы показывали семь вечера, когда я услышал
переменчивый гул двигателей. Отсек немного тряхнуло, заметно стих
шум из машинного отделения, что находилось внизу.
Фил не обманул, прошло ровно полчаса. Батискаф подымался на
поверхность. Вот и настал тот час, которого я так желал и боялся
одновременно.
Вокруг многокилометровая Зона, самое опасное место на земле, и я
пока что ещё внутри этого батискафа, ощущающий себя жалким клопом,
решившимся на такой риск от отчаяния.
Свет в пассажирском отсеке потускнел — это означало, что
основной двигатель выключен. Из кабины управления вышли два брата,
учёный и Святой.
Выход наружу находился в этом отсеке.
— Готовы? — Фил уверенным взглядом оглядел каждого, на мне его
взор изменился, командир наёмников будто посмотрел сквозь меня.
— Всегда готов, какого дерьма я только не повидал в жизни, —
ответил Святой с усмешкой и добавил с присущей ему напыщенностью. —
Думаю, каждый выход в Зону отмечать татуировкой. Этот пятнадцатый
будет, надо добирать. Слышишь, Ханурик? А ты ведь в Зоне первый
раз?
— Первый, — ответил за меня Фил и похлопал Святого по плечу. — А
ты побереги себя, на коже скорого живого места не останется.
— Живых мест на мне полно, покуда сам не сдохну, — Святой
расплылся в диковатой улыбке. Ему бы я дал прозвище «Псих», оно
больше подходит.
Я поднялся с места, не отпуская автомат из рук. Дрожь утихла, но
не прошла полностью.
— Рвёшься в бой? — хмыкнул Фил, посмотрев на меня. — Автомат на
плече и молись, чтобы не пришлось из него стрелять. Ладно, все за
мной. На выход!