— А давайте! Если получится, как минимум, она должна
передо мной извиниться, — Сразу обозначил свою позицию, как бы не
странно это звучало из уст подростка, но я закусился и спускать на
тормозах такое не собирался. — как максимум, будет с нашей стороны
заявление в прокуратуру!
Мои последние слова, по всей видимости — пролетели мимо
внимания медсестры. Глядя мне за спину, она ойкнула: «Ой, а вот и
милиция!» — тут же прикрыла рот ладошкой и бросив взгляд на лежащее
на столе зеркало — стало торопливо поправлять челку. Это что за
дядя Стёпа к нам пожаловал, что смутил такую красотку, принявшуюся
прихорашиваться при появлении сотрудника внутренних органов? Я
обернулся — к посту не торопясь подходил милиционер (как с дядей
Стёпой то угадал, действительно за метр девяносто ростом,
навскидку). Темно русый, с усами и располагающей улыбкой, теперь
смятение Светланы Михайловны становилось понятной. А я несказанно
обрадовался, на лице непроизвольно расцвела улыбка и несмотря на
всё послезнание и прожитые в другой реальности годы — совершенно по
детски заявил, оповещая медсестру и собравшихся возле стола
парней:
— А вот и мой дядька! — И полетел к нему. —
Андрей!!!
Ну его, их внутренние разбирательства, ну выговорят этой
жабе, ей это как слону дробина. Нет уж, сама вселенная подсказывает
и помогает, глупо не воспользоваться! За всё ответит!
Глава 5.
«Серые стены, холодные нары,
Тусклый свет и бачок с парашей,
Сдохли с голода все тараканы,
От баланды с перловой кашей».
Да я поэт! Чем ещё заняться в дурдоме, куда меня определили, как
не вирши кропать. Правда, как и подобает настоящему рифмоплету —
изрядно приукрасил действительность, на самом деле не всё так
печально. Определили в палату на шесть человек, не из буйных, пара
уголовных рож, два «вольноопределяющихся» (это я их так про себя
окрестил, их от военкомата сюда отправили, проверить психику, сами
они рвались в ряды советской армии, не щадя живота своего) и один
мужик с белкой. Острую стадию делириума тременса ему купировали и
сейчас он не представлял опасности для окружающих. Ну а шестой я,
надеюсь — это не надолго.
Но обо всем по порядку. Андрей мне, живому и почти здоровому —
тоже обрадовался, и попросив у медсестры предоставить место, где
можно уединиться (она без лишних слов отвела нас в пустующую
процедурную) сразу же просветил о том, что случилось в деревне.
Поначалу, конечно — с недоверием отнесся к тому, что я ничего не
помню. Тут моя совесть была чиста, даже врать не пришлось — не
помню и всё! Внимательно изучив мой честный взгляд — дядька сдался
и рассказал, что ему стало известно.