— Вас всех скоро заменит телемедицина, кожаные ублюдки! —
Передразнил меня Андрей. — Они причем клятвенно уверяют, что наркоз
не использовали и с чего тебя так разнесло, непонятно! А это,
«Покайтесь, ибо грядет!», откуда? Ты же пионер!
— Не помню я! — Продолжал я стоять на своем. — Может из фильмов
откуда, или из книжек. Сейчас бы к бреду умирающего прислушиваться,
сам же говоришь, что с того света чудом вернули!
— Каким чудом! — Оборвал меня дядька. — Наши врачи тебя спасли,
советские, причем коммунисты! Ты прекращай тут про чудеса и
религиозную пропаганду!
А зря, меня прямо подмывало рассказать, как через несколько лет
все эти коммунисты и атеисты побегут в церковь, ставить свечки и
неумело креститься, а потом дома — расставлять банки с водой перед
экраном телевизора. Чтоб их, значит, Кашпировский с Чумаком
зарядили. Не знаю, сейчас или позже — пойдет мода на всё
сверхъестественное, летающие тарелки, зелёных человечков и
проходимцев всех мастей, выдающих себя за экстрасенсов. Ни в коем
случае не осуждаю и уж тем более — не смотрю свысока, понять людей,
которых в одночасье лишили всех нравственных и моральных ориентиров
можно и нужно. В отличие от тех, кто всё это устроил…
Мои размышления и поиск достойного ответа, на в общем то
справедливые упреки родственника — прервала внезапная оплеуха по
левому уху. Умеет дядька, ничего не скажешь, я даже не заметил
замаха! Непроизвольно вырвавшееся: «Ты чо, бля?!» — тут же
ознаменовалось оплеухой (которую я тоже пропустил) по правому
уху.
— Ничо! — Дядька внезапно, прямо на глазах, рассвирепел. — Мать
на тебя жалуется, сладу с тобой нет, на второй год остаешься, ты
чо, отца решил переплюнуть? Тот хоть восемь классов кое-как окончил
и училище, а ты чем думаешь?
А тяжелая рука у него, аж в голове звенит. То, что я думаю —
явно не стоит выкладывать ему сразу вот так, без подготовки. Тут бы
ещё от обвинений в умственной неполноценности и поехавшей кукушке,
после вчерашнего концерта в операционной отбояриться, не время
качать права. Да и возраст, я же практически недееспособен и права
голоса, как и собственного мнения — иметь не должен. Вернее — могу
думать, что хочу, но решают пока за меня всё взрослые. Что ж,
остается только порадоваться, что моя судьба дядьке не безразлична
и как-то выходить из сложившейся ситуации. Зря я думал, что есть
время, пока лежу в больнице, вот он, ближайший родственник, младший
брат отца — просит объяснений.