Но если сам купол удивлял, но не пугал Гарри, то несколько
инородных вкраплений, нацепленных на него снаружи, при
соприкосновении вызывали у мальчика смутное беспокойство и
дискомфорт.
Лежа в своем чулане, Гарри много анализировал свои ощущения,
которым все больше и больше верил. Алый купол казался чем-то
родным, очень знакомым. Как маленькое одеяльце, которое Гарри
помнил с самого детства.
Это одеяльце, светлое, расчерченное на квадраты алыми, голубыми
и зелеными полосами разной ширины, первое время заменяло Гарри
игрушки и объятия родных. Под ним мальчик укрывался ото всех бед,
под ним выдумывал иную, более счастливую жизнь и его поливал
слезами, когда больше не мог терпеть измывательств
родственников.
И теперь, прикасаясь к тонким алым ниточкам магии, Гарри ощущал
едва заметное тепло и покой. Купол навевал мысли о безопасности, о
доме, где мальчик нужен, где он любим.
Вот только Дурсли совсем не напоминали любящих родственников, а
те самые дополнения к куполу пугали. Их касаться Гарри не
нравилось. От этих нитей он чувствовал холод и уколы боли. Тянуло
оглядеться, выискивая чужой, посторонний взгляд. От этих странных
нитей хотелось избавиться, но мальчик не представлял, как это
сделать.
— Я еще не так много знаю, — со вздохом признал он, в который
раз рассматривая свечение. — Надо как-то выяснить, что означают те
или иные значки и почему плетение такое причудливое.
Оставив защитный контур в покое — а Гарри решил, что алое
свечение его именно защищает — и не пытаясь распутать
многочисленные «следилки» — а серебристые паутинки как в доме, так
и снаружи казались именно чем-то подобным — мальчик вернулся к
изучению собственной магии, полностью уверенный, что именно этим
стоит заняться в первую очередь.
Теперь он часто и подолгу рассматривал какой-нибудь участок на
ноге или руке, подмечая детали. А в ванной комнате пристально
изучал грудь, голову и, особенно внимательно, шрам.
Не с первой попытки, но он выяснил, что в груди у него, там, где
на большом медицинском атласе было обозначено солнечное сплетение,
находится довольно крупный, размером с кулак, светящийся шарик.
Шарик мягко пульсировал золотисто-белым светом, а все те нити, что
Гарри видел прежде, рождались и вытягивались из него, истончаясь к
кончикам.
Вид завораживал, хотелось улыбаться и довольно подпрыгивать на
месте. Но вся радость исчезала, стоило Гарри внимательно взглянуть
на свой шрам. Он представлял собой аккуратную отметину,
пересекавшую его лоб, и всегда казался мальчику чем-то обычным и не
слишком интересным. Но теперь Гарри видел, что за отметиной
спрятано нечто черное и противное, способное расползтись, будто
плесень, но лишь неизвестный мальчику символ в виде молнии и тонкие
ниточки белой магии удерживают эту пакость на месте.