Вот только Дадли не учел, что учителя будут повнимательнее
родной матери и не поверят миссис Дурсль, заверяющей, что Дадли —
золотой ребенок, а Поттер — неблагодарный отброс и бездельник.
Аккуратные строчки в помятых и рваных тетрадках и всегда правильные
ответы опровергали все обвинения тети Петуньи.
Давно уяснив, что жаловаться бесполезно, Гарри отмалчивался на
вопросы учителей, лишь печально глядя на собственные вечно грязные
коленки в слишком больших для него брюках. Учителя, видя тихого и
забитого ребенка, который боится отвечать как на их осуждающие, так
и на обеспокоенные вопросы, порой вызывали в школу миссис Дурсль,
но быстро уяснили, что эта женщина имеет собственную точку зрения
как на поведение родного сына, так и племянника. А сообразив, что
половина попечительского совета школы готова подыгрывать уважаемой
всеми аккуратной, пусть и не очень красивой блондинке, перестали
пытаться как-то вмешиваться в отношения в семье Дурслей. Особенно
после того, как однажды Гарри заявился на занятия с разбитой губой
и с синяком под глазом. Никто из учителей не поверил, что
тощенький, как черный цыпленок, мальчик с кем-то подрался. Все
поняли, что ребенку досталось за то, что накануне один из
преподавателей связался с Верноном Дурслем, пытаясь увещевать его
по поводу поведения сына. Перешептываясь в учительской,
преподаватели согласились, что обращение в службу опеки совсем не
обязательно пойдет ребенку на пользу. Гарри могли забрать и
отправить в приемную семью, где за детьми порой следили еще хуже,
чем Дурсли за своим племянником. Да и не хотелось учителям
ввязываться во всю эту историю.
Но улучшения в жизни юного Поттера все же наступили.
Все началось в день, когда учительница попросила его остаться
после занятий. Дадли захихикал, услышав об этом, его приятель и
вовсе откровенно загоготал, а остальные ребята в классе стали
настороженно коситься. Пусть Гарри и учился очень хорошо, но из-за
одежды и худобы одноклассники обходили его стороной: никто не хотел
дружить с невзрачным ребенком под носом у Большого Дэ. Гарри и сам
немного перепугался, услышав просьбу учительницы, в мыслях
перебирая события последних дней. Еще час назад он думал о том, как
бы добежать до дома и не попасться Дадли и его дружкам, а теперь на
него накатила новая порция страха. И она была гораздо сильнее.
Школа была для Гарри чудом, почти таким же невероятным, как его
собственное волшебство. Тут его почти никогда не ругали, совсем не
били, а в столовой, если сесть на виду у кого-нибудь из взрослых,
мальчик мог спокойно поесть.