Доблестный представитель рода Аксаковых, Пётр, служивший в
«сыскном приказе» позволил себе непочтительно говорить с ближайшим
царским советником князем Никитой Одоевским. А тот положил глаз на
симпатичную сестрёнку Петра, вот и нарвался. А теперича Аксаков
пожаловал ко мне вместе с семейством и слугами. Купил дом и получил
должность моего советника и руководителя отдела разведки. Ну это я
так назвал эту должность. Мне нужна информация относительно
деятельности иностранцев, видных дворян города, а также некоторых
чиновников. Кто чем дышит и что замышляет? Подобные сведения не
получишь обычным путем. Давно собирался организовать здесь филиал
«тайного приказа», да не было подходящего человечка на пост
руководителя. А Петра я знаю по тем временам, когда только начал
заниматься делами, связанными с организацией работ «тайного
приказа». Пётр переманил ещё несколько своих коллег, чем только
облегчил мне организацию работы личной спецслужбы.
Для грубых силовых решений у меня есть подходящие люди. Но
иногда надобно тихонько пройтись на кошачьих лапах. Сделать своё
дело и также тихо исчезнуть. Вот такие горизонты я и обозначил
Петру Ивановичу Аксакову.
Завтра я еду в Москву. За годы ссылки несколько раз без помпы и
торжественного сопровождения, почти тайно я встречался с братом по
его просьбе. Это касалось некоторых дел, которые мы вместе
задумывали ранее. Денежная реформа, армейская реформа и некие
изменения структуры государственного устройства. Не могу сказать,
что Алексей прислушивается ко мне, как несколько лет назад. У него
появились другие советники и сподвижники. Но наиболее важные
вопросы он любит решать, собрав исподволь информацию с разных
источников. Вот, видимо я и был таким третейским источником. Тем
более, что я не тянул одеяло на себя и тихо себе сидел в своём
Ярославле.
Вот сейчас хочу устроить свои дела так, чтобы не остались висяки
и ничего не мешало бы мне уехать седьмицы на три. Вот сижу и кручу
в руках писульку. А в ней довольно интересный текст. Буковки
красивые такие и ровные, прямо на загляденье. Даже в конце вполне
профессионально нарисован цветок. Ну ещё бы, Татьяна значительно
выросла в своём мастерстве художника. Но мне не хочется любоваться
завитушками. В этой записке мои большие проблемы.
Моя драгоценная сестрица пишет своему хахалю любовное письмо.
Нет, там нет ничего этакого. Но сам факт, что она сносится с этим
франтом говорит о том, что она таки не успокоилась. Мне показалось
было, что моя беседа с нею и двухнедельный домашний арест как-то
повлияли на её сознание. Фиг вам, судя по восторженным фразам. Вот
и кручу в голове всякие варианты.