Смерть не хочет щадить красоты,
Ни веселых, ни злых, ни крылатых,
Но встают у нее на пути
Люди в белых халатах.
Люди в белых халатах
Вот опять у нее на
пути…[1]
Сказать, что песня впечатлила, означало ничего сказать. В
этом мире о медиках не поют. А тут такие слова!
Сколько раненых в битве крутой,
Сколько их в тесноте медсанбатов
Отнимали у смерти слепой
Люди в белых халатах.
Люди в белых халатах
Отнимали у смерти слепой…
Присутствующие приняли песню на свой счет. Врачи, фельдшеры,
сестры милосердия… Белые халаты у всех. У сестер, правда, чаще
передники, но с некоторой натяжкой их можно признать за халаты. Мне
устроили овацию и попросили повторить, затем потребовали списать
слова. Не удивлюсь, если начнут распевать по всему фронту. Медиков
в армии хватает, и они жаждут признания заслуг.
–
Это вы сочинили! – сказал Карлович. – Не отпирайтесь! Все мы знаем,
что вы человек скромный. Но только медик мог прочувствовать наш
труд, лишенного внешнего героизма, но такой нужный людям. Кстати,
что такое «медсанбаты»?
Я
понял, что попал. Лопухнулся. Пить меньше надо.
–
Медико-санитарный батальон – это вроде нашего лазарета, но с
несколько иными полномочиями. Занимается оказанием первой помощи
раненым, подготовкой их к эвакуации в госпитали, лечением
легкораненых и легкобольных, проведением санитарно-гигиенических и
противоэпидемических мероприятий в полосе действия воинского
соединения, – выдал я справку. А куда денешься?
– И
где ж такие батальоны? – заинтересовался надворный советник.
–
Нигде, и это прискорбно. Появление таких частей помогло бы
упорядочить помощь раненым.
–
Хм! – сказал Карлович. – Вы можете изложить это на бумаге?
–
Сделаю, – пообещал я.
Мы
вернулись к приятному времяпровождению. Но назавтра Карлович
напомнил, пришлось написать. Мудрить я не стал: списал структуру
оказания медицинской помощи раненым в СССР. Она оказалась настолько
хороша, что пережила Советский Союз. Карлович похвалил и предложил
переслать предложения в Главное санитарное управление
армии.
–
Бесполезно, – сказал я. – Там светил медицины не слушают, а тут
зауряд-врач. Сами говорили.