— Дядя, дайте я вам помогу, — ко мне вышла босая девочка лет
десяти и протянула грязную ручонку.
— Ого, ну давай, — улыбнулся я и поместил еë мелкую ладонь в
свою.
— Осторожно, тут ступеньки, — сказала она, когда мы дошли до
лестницы. — Меня зовут Марина, а вас как?
— А я Артëм, — ответил я, внимательно прислушиваясь. — Марин,
давай поиграем в одну игру, — сказал я и погладил еë по голове, — в
прятки. Ты хорошо умеешь прятаться?
Она серьëзно на меня посмотрела, но всё же кивнула.
— Сейчас сюда придëт один дядя, мне нужно с ним поговорить, а ты
в это время запрись вон там и не выходи, пока не позову хорошо?
Сделаешь всë правильно — угощу тебя яблочным пирогом, идëт?
Она ничего не ответила и забежала в камеру, прикрывая дверь.
Хмурое лицо высунулось в щёлочку напоследок.
— Дядя Артëм, ты только не умирай, обещаешь?
Я отвернулся, чтобы она не видела набежавший на лицо оскал, и
самостоятельно пошëл в центр коридора, капая кровью на пол.
— Обещаю Маришка, ну всë — закрывайся.
Я стоял и ждал, пока ко мне спустится некромант. У Лазаревича
был примерно пятый или шестой шаг. Но следует учитывать, что тот,
прежде всего, «учëный», а не боевой некр с передовой. Он сражался
преимущественно через химер.
Я подозревал, что любой другой классический тëмный маг задал бы
мне жару, но тут повезло напороться на «гражданского».
— Артьëм, как ни карашо, — твëрдо ступая вперëд, ответил Карл. —
Я же передупреждал быть плохо не послушаешь. А теперь твоя
конец.
— «Тебе конец», выучи уже нормально язык, бездарность.
— Задирайся сколко влезть. Ты проиграл, — высокомерно ответил
Лазаревич и засунул руку во внутренний карман халата.
— Я не про это.
— Как интерейсн.
— Твои химеры — полнейшая серость, ты как учёный не состоялся.
Насколько же груба эта работа — ты только посмотри, — я пнул дохлую
летучую мышь. — Что это? Почему у неё мозг вывален наружу, где
защита? Почему бы не увеличить размеры животного или уменьшить сам
орган? А это что? — я передвинулся к медведю и взял «Петровича» за
волосы сбоку и показал ножом на загноившиеся швы. — Антисанитария!
У тебя там всё гниёт! — я повысил голос, а походу ошалевший
Лазаревич даже забыл, зачем он тянулся за пазуху и привстал на
цыпочки. — Дай угадаю — ты лечил его раз в неделю, так? Я имею в
виду тело козла, но здесь та же проблема.