А ведь он явно нервничает, подумал я. Вот как ногой трясет.
- Князь, столбом не стой, - обратился «Дмитрий» ко мне, а в
голосе его читалось недовольство, - займи свое место, если тебе оно
нужно.
Да я бы с радостью, вы только скажите где оно. Ситуацию спас
Бучинский.
- Государь, не гневайся на фюрста. Он ведь из постели, да сразу
к тебе на службу.
- К трону иди, мечник, да живее.
Я занял свое место около самозванца, про себя бранясь на чем
свет стоит все вокруг. Их же тут с малолетства учат, как придворный
этикет соблюдать. Да, Миша, такими темпами не подозрения пойдут, а
тебя просто из дворца под белы рученьки да на лобное место за
неуважение величества поведут.
- Ян, где Мнишек?
- Будет с минуты на минуту, Ваше Величество, - ответил царю
секретарь.
- Хорошо. Ты говорил с дьяками из Казенного приказа? Они оплатят
смету?
- Нет, Ваше Величество, - ответил Бучинский, - без указания от
Сената они отказываются отпускать деньги из казны. Говорят что,
Татищев, kurwa mac, сказал, пока не придут подати с южных окраин,
он на расходы Вашего Величества не отпустит ни гроша.
- Да слышал я, - огрызнулся Лжедмитрий, - на заседании только
что причитал, что во всей казне двести тысяч осталось, и то только
на снабжение в Елец отпустит, да на жалованье приказным. Но ведь
врет, шельма.
- Как есть врет, - кивнул секретарь, - стрельцы только вчера
привезли деньги, которые мы у монастырей под процент заняли.
- Скажи Петру, чтобы тот узнал, куда деньги дели.
- Исполню, государь.
- Пан Юрий Мнишек герба Кончиц, - зычным голосом провозгласил
стоявший у дверей слуга.
В зал быстрым шагом вошел невысокий тучный мужчина. За пышными
усами были видны тонкие, сжатые от недовольства, губы. За ним,
столь же стремительно следовал высокий молодой человек, облаченный
в латный доспех. В руках он держал шлем, выделявшийся небольшими
коваными крыльями с тыльной стороны.
- Как это понимать, Дмитрий? - сразу начал Мнишек, - Мы так не
договаривались.
- Тише, Юрий, - сделал попытку оборвать его тираду Бучинский, -
ты говоришь с кесарем Московским.
- Не перебивай, Ян! - прошипел самборский староста, - Я на
последние деньги собрал тебе наемников, привез любимую дочь в конце
концов. А твои дьяки, kurwachi, отказываются выдать мне обещанные
деньги. И это я не говорю о брачном контракте, который ты, Дмитрий,
подписал со мной при свидетелях. Тебе напомнить условия? А я скажу:
миллион злотых, да сто тысяч рублей Марине на приданное, да еще
пятьдесят тысяч рублей золотом на переезд.