***
В большом лекционном зале Исторического музея было необычайно
людно. Обычно заполнявшийся от силы на половину, сегодня все
студенческие скамьи были заняты, а некоторым из пришедших пришлось
расположиться на ступенях небольших лестниц, ведущих к задним
рядам, более известным как «камчатка».
Ажиотаж был вызван личностью лектора - известный профессор
Крынников, слывший лучшим специалистом в истории Смутного времени,
редко выступал для широкой публики, а в последнее время, выполняя
различные поручения Академии Наук и вовсе по слухам сидел
безвылазно у себя в квартире. Однако сегодняшний повод был из числа
тех, которыми нельзя было не воспользоваться - Михаил Георгиевич
наконец представлял свое новое, фундаментальное исследование
русской Смуты.
О Смутном времени я знал немного, скорее на уровне школьной
программы - был Годунов, который убил Дмитрия, появился Лжедмитрий,
убивший Годунова, а его после убил Василий Шуйский, которого убили
поляки, - а после, собрались русские люди, позвали Пожарского, и
вышвырнули всех. Что было в перерывах этого кровавого калейдоскопа
я не имел ни малейшего представления. Собственно, интересуясь
отечественной историей и увидя в социальных сетях объявление о
выступлении Крынникова, я решил, что лучшего шанса на
ликбез не будет и купил билет.
Кто я такой? Меня зовут Филипп Дмитриев, живу я самую обычную
жизнь столичного обывателя, чем и доволен. Окончил филологический
факультет одного из престижных вузов, но по специальности, как это
бывает, не проработал ни одного дня. Почти сразу после выпуска меня
пригласили в крупную организацию, где я занимался новой для поздних
90-ых годов областью - пиаром. После чего, устав от постоянно
меняющихся запросов владельца, средней руки бизнесмена, прошедшего
MBA образца пост-советской смуты, создал свою небольшую компанию,
которой и руковожу. В те немногие свободные минуты, которые
появлялись время от времени, стал слушать лекции, от антропологии и
политологии до истории. Это мое хобби и привело меня сегодня в
большой лекционный зал.
Тем временем, двухстворчатые двери открылись и в зал вошел,
держа в руках черную папку, невысокий седой человек, в синеватом
костюме, явно подобранным не по размеру. Разложив документы из
папки на деревянной кафедре, профессор Крынников (а это был именно
он), начал: