Он сказал, что должна помочь, если мы успеем как можно раньше. Но еще надо собрать кучу дорогостоящих анализов. Времени мало, как и шансов. Вот примерно, что он сказал. Но папе знать об этом необязательно.
- Приглядите за ним, - смахиваю ребром ладони слезы, обращаясь к сиделке. – Пожалуйста.
Она понимающе кивает. А я выскакиваю за дверь. Сердце сжимается. Дыхание перехватывает.
Я в лепешку расшибусь. Буду работать и день, и ночь, лишь бы заработать необходимые деньги!
Ох, если бы я только знала, куда заведет меня такое рвение к ночной работе.
У Миланы Валерьевны дорогая сочно-красная иномарка, ярким пятном выделяющаяся на фоне серости и уныния хрущевского двора.
Вдохнув полной грудью, тяну ручку.
Она даже не поворачивается в мою сторону. Едва успеваю пристегнуться, как она переключает рычаг передач и рвет с места.
Сколько мы едем по серым улицам, пустынным районам и мокрому осеннему лесу не знаю. Мне кажется бесконечно.
Она не говорит со мной, не задает вопросов.
Мне все равно. У нас уже очень давно нет ничего общего. Примерно лет десять-двенадцать.
В памяти всплывает морозное зимнее утро, свежевыпавший снег и слепящее солнце. Мы с папой задержались на прогулке, а когда пришли - ее не было. Вышла за продуктами?
Следующий кадр - плачущий над клочком бумаги отец. Она ушла. Ей не хватило смелости попрощаться лично, лишь записка.
- Приехали! – женский голос вырывает меня из дремоты.
Моргаю глазами, силясь понять, где я.
Вокруг словно другая страна, другой мир.
Роскошные особняки с ярко-зелеными газонами. И это в конце октября!
Идеальные чистые проезды между домами. Мощенные камнем дорожки.
А позади этого великолепия возвышается суровый и прекрасный сосновый бор.
- Чего застыла? Я не собираюсь торчать тут вечность, - она злиться, кутаясь в коротенькое меховое манто.
Подхватываю сумку и иду за ней. Она ведет меня к самому роскошному особняку на этой улице. Три этажа, красный кирпич, черепица, кованые перила и балконы. Огромная территория.
Милана распахивает дверь, словно она здесь хозяйка. Хотя, может, я чего-то и не знаю.
- Чего встала? Идем! – приказывает она, заметив, что я собираюсь снимать обувь.
Сама же она в манто и ботильонах, цокая высокими каблуками, поднимается по лестнице.
Стараюсь не отставать.
- У меня нет времени все тебе показывать. Ты здесь не в гостях, - она не останавливается ни на минуту. Лишь изящными жестами указывает то в одну, то в другую сторону. – Здесь комнаты Марата Азатовича: спальня, кабинет, библиотека. Дальше комнаты для гостей. И моя комната.