– Всякое – это да…
− Точно… Сначала редактору помогал, потом стал сценарии писать.
В группе товарищей. А теперь вот вообще самостоятельно.
− И чего, не нравится что ли?
− Да как сказать… Грех жаловаться. Зарплата нормальная…
Надо было зайти в подъезд и подняться туда, где стоят софиты.
Если это был «портал», я мог вернуться обратно в своё время. А что,
сгонял типа в командировку, спас барышню, можно и назад идти. В
одиночество и… как вот этот бич, практически…
− А жена, дети? – спросил тот, обдавая меня запахом
«керосина».
Я ничего не ответил.
− Бросай ты свой телевизор, − махнул он рукой. – Лучше
нормальным делом займись. Чтоб по-настоящему, а не эта…
иллюзия.
− Как ты?
− Ну, хотя бы.
− Послушай, философ, тебе сколько денег для нормальной жизни
надо?
− Червонец, − не задумываясь ответил он.
− А если хорошо подумать? Дай простор фантазии. Чтобы паспорт
справить, не забухать, а новую жизнь начать. Работу найти. Не
размышлял ты над этим?
− Сто рублей, − так же быстро ответил он.
Я запустил руку в карман и, не считая, вытянул несколько
сотенных.
− Держи. Только не пропей. На дело потрать.
Он взял, хмыкнул и, не глядя, засунул деньги в карман.
− И ментам не попадайся. Отберут.
Бич кивнул.
− А ты, − прохрипел он, − определись, чего хочешь. Откуда ты и
куда идти думаешь. Определись, сынок. Где свои, где чужие. Без
этого никак. Пропадёшь без этого. Хотя, всегда ведь в бичи можно
податься, да?
Он криво улыбнулся и встал с лавочки.
− Сейчас, кстати, какой год на дворе?
− Две тысячи двадцать четвёртый, − ответил я.
− О! – удивлённо покрутил он головой. − Новый век наступил, а я
и не заметил. Благодарствуй, добрый человек, за презренный металл и
за щедрость. Если чего надо, обращайся, я всегда поблизости
ошиваюсь.
Повернувшись, бич поднял воротник и поплёлся в сторону арки, а я
вошёл в подъезд, поднялся по трём ступенькам и нажал кнопку.
Новенький, незагаженный лифт довёз меня до верхнего этажа. Я вышел
и подошёл к последнему пролёту, ведущему на площадку, туда, где был
выход на крышу. И туда, где наши телевизионщики оставили свет и
портфель с деньгами.
− Определись, сынок, − повторил я слова бича.
Это можно. Я кивнул. Это мы махом...
Собственно, и так всё было понятно. Я снова кивнул, прочистил
горло и ступил здоровой ногой на ступеньку. Раздался лёгкий
электрический гул, будто софиты говорили, что пора возвращаться
домой.