Маша проснулась. Она замерзла, но ей
очень хотелось полежать вот так, с закрытыми глазами, сохраняя
только что виденный сон. Ей снился Валера — Вал, как его прозвали
одноклассники. В последнее время она почему-то часто вспоминала о
нем, о том, как они дружили, как гуляли вместе, его глаза, его
голос…
Маша повернулась и попыталась
натянуть на себя одеяло, но ничего не получилось: одеяла как будто
не было вовсе! Она даже не успела удивиться — внезапно вернулась
память обо всем, что случилось прошлой ночью. Вернее, не обо всем,
она помнила, как легла, как пришел Стас, а потом... Потом было
что-то очень плохое, но что именно Маша не помнила.
Она открыла глаза: небо,
синее-синее, глубокое и безграничное. Маша снова закрыла глаза и
прислушалась к себе. Чувствовала она себя вполне сносно, лишь
немного болела правая сторона лица. Девушка глубоко вздохнула,
снова открыла глаза и села.
Ярко светило солнце, но было
довольно прохладно, пели птицы, между луговых цветов порхали
бабочки. Маша сидела прямо на траве, на пологом склоне живописного
холма, спускавшемся к большой ленивой реке. Самым странным было то,
что она совсем не была удивлена или напугана.
Маша, конечно же, совершенно четко
понимала, что все это попросту невозможно. Однако что-то ей
подсказывало, что это никакое не пробуждение ото сна внутри сна
другого, что случилось нечто из ряда вон выходящее и обязательно
хорошее, во всяком случае бояться ей больше нечего.
Она никак не могла сосредоточиться и
обдумать эти странности. Гораздо больше Машу сейчас занимало, что
ей холодно, а из одежды на ней лишь тонкая, разорванная на груди
ночная рубашка, и еще ей очень хотелось иметь хоть какое-нибудь
зеркальце, чтобы убедиться, что ее лицо не превратилось в распухшую
маску, и то, что так неприятно саднит, не синяк в пол скулы,
а, господи, пожалуйста-пожалуйста, просто какая-нибудь мелкая
царапина. Размышляя об этих насущных предметах, Маша поднялась и,
закутавшись, насколько возможно в остатки рубашки, направилась по
едва заметной тропинке к реке. Она шла не спеша, глядя себе под
ноги, чтобы ненароком не наступить босой ногой на какой-нибудь
сучок или камень, и поэтому появление незнакомца прошло для нее
совершенно незамеченным, она даже чуть не вскрикнула от
неожиданности, когда совсем рядом услышала чье-то деликатное
покашливание.