Одни напирали на то, что приказы
можно и нужно не исполнять, поскольку старая власть вот-вот падет,
чему явным свидетельством была полная растерянность господ
офицеров, которые явно сами не знали, что им собственно делать, а
приказы, которые они сами получали от командования, были
неоднозначными, половинчатыми, а порой и явно саботажными. А потому
многие склонные к бунту солдаты считали возможную смену власти
вопросом практически решенным. И задачей своей они видели
присоединение к восставшим для того, чтобы, во-первых, помочь делу
революции и убрать царицу-немку, предателей, дворян и прочих
кровопийц, а, во-вторых, для того, чтобы успеть проявить себя перед
новой властью, что, по их мнению, сулило многое в самом ближайшем
будущем. Особенно на этих аргументах настаивали унтеры Кирпичников
и Марков, которые всю ночь бродили между поставленными в четыре
этажа рядами солдатских коек и вели горячие споры с
сослуживцами.
Другие напирали на то, что
присяга была дадена и присягали они Государю Николаю
Александровичу, который Высочайше повелел: "завтра же прекратить в
столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны", а потому
тут и думать нечего. Да и сколько было бунтов на Руси, и всегда
власть верх брала, а бунтовщиков и смутьянов отправляли на каторгу
или на виселицу. Хотя ситуация вокруг мятежа солдат Павловского
полка показывала, что в нынешнее смутное время за бунт могут и
просто пожурить.
Третьи же, и их было
большинство, предпочитали занять выжидающую позицию, ограничившись
сообщением штабс-капитану Лашкевичу о том, что солдаты не хотят
стрелять в народ, а потому из казарм выходить не
будут.
Единственное, что объединяло
всех, это полное сочувствие требованиям митингующих. И если лозунги
о восьмичасовом рабочем дне и повышении зарплат для рабочих их
касались мало, то вот вопрос о земле, среди солдат, подавляющее
большинство которых до мобилизации были малоземельными и
безземельными крестьянами, вызвал однозначное одобрение. Горячие
споры велись лишь о том, как делить помещичью землю и когда именно
это делать. Многие высказывали опасение, что пока они тут в
солдатах, там, дома, всю землицу и поделят, забрав все лучшие
наделы и оставив им лишь то, на что даже не нашлось
охотников.
Споры о том, что же делать,
громко шли всю ночь, что, в общем, было неудивительно, поскольку
говорить о соблюдении команды "отбой" как таковой, и о каком-то
контроле настроений в казармах со стороны офицеров совершенно не
приходилось. В условиях массовой гибели кадровых офицеров на фронте
и их острой нехватки вообще в армии, в тылу недавно
отмобилизованными из деревень солдатами приходилось заниматься либо
офицерам, которые были спешно мобилизованы из запаса, либо
офицерам-фронтовикам, прибывшим в Петроград по случаю ранения.
Последней категории солдаты запасных батальонов были вообще
малоинтересны, ведь им самим предстояло скорое возвращение на
фронт, вот они и спешили успеть урвать хоть немного столичной
жизни, чтобы было о чем рассказать завидующим сослуживцам по
возвращении на позиции.