- Дык, не пойму я, за что нас
расстреливать-то? Да и по какому-такому закону расстреливать? Мы ж
мятеж не поднимали! Да и решили мы уже все!
Кирпичников со злостью посмотрел
на Пажетных, который продолжал сопротивляться его
планам.
- А вот по законам
революционного времени и расстреляют. И разбираться не будут. После
победы революции стольких будут расстреливать, что там, - он махнул
рукой куда-то в сторону Таврического сада, - даже колебаться никто
не будет на наш счет!
Пажетных что-то буркнул, и в
казарме вновь воцарилась тишина. Все мрачно обдумывали все
сказанное и пересказанное за эту бурную ночь.
Собственно, мрачное настроение
воцарилось в учебной команде с самого вечера, когда вернувшиеся с
улиц в казармы солдаты учебной команды Волынского Лейб-гвардии
запасного пехотного полка узнали, что далеко не все солдаты других
полков выполнили приказ стрелять в толпу.
Более того, стало известно о
мятеже четвертой роты запасного батальона Павловского Лейб-гвардии
пехотного полка, которая отказалась выполнять приказ об открытии
огня по толпе митингующих, а вместо этого открыла стрельбу по
отрядам полиции и даже по пытавшимся их образумить собственным
офицерам. Мятеж был жестко подавлен солдатами Лейб-гвардии
Преображенского полка. Рота была арестована, однако оказалось, что
размещать полторы тысячи новых арестантов просто негде - комендант
Петропавловской крепости согласился принять лишь 19 человек, а
потому остальных пришлось, пожурив распустить по
казармам.
То есть, с одной стороны имел
место вооруженный мятеж, что в условиях войны было чревато
трибуналом и расстрелом, а с другой стороны к мятежным солдатам за
стрельбу по полиции и собственным офицерам по существу не было
применено никакого реального наказания. А это ясно
свидетельствовало о неспособности властей принимать решительные
меры. Тем более что кроме случая с солдатами Павловского полка было
известно о других случаях отказа выполнять приказы и даже о случаях
братания с митингующими, которые все так же не повлекли за собой
никаких последствий. И в связи с этим возникал вопрос - а верно ли
они поступили, выполнив этот самый вчерашний приказ и перестреляв
сорок человек?
Поэтому всю ночь в казарме шли
горячие споры о том, правильно ли они поступили или неправильно, и
что же им делать впредь - ведь было очевидно, что наутро их снова
погонят на улицы столицы и прикажут стрелять. Как всегда бывает во
время споров, мнения солдат разделились.