Плиа махнув мне рукой, двинулся
в сторону открытого люка. Я, высунувшись наружу, смотрел морщась от
ветра на то, как оба члена экипажа, вооружившись огнегасителями,
пробирались по крылу аэроплана и почему-то думал о том, что на
более современных машинах такой номер бы не получился, ведь именно
относительно небольшая скорость аэроплана позволяла такого рода
"прогулки" по плоскостям во время полета.
Добравшись до горящего
двигателя, Марсель перекрыл краник трубопровода, прекратив тем
самым подачу топлива, но бушующее пламя вплотную уже подбиралось к
баку и был большой риск взрыва, в результате которого наш аэроплан,
вероятно, просто разорвет на куски. Оба летчика принялись спешно
тушить огонь.
В этот момент "Муромец" влетел в
облачный слой. Бешеная болтанка трясла машину. Две фигуры на крыле
пытались загасить огонь стоя с двух сторон пылающего двигателя, в
то время как их самих воздушный поток жестоко хлестал снежными
жгутами и пытался сбросить вниз. Внезапно облака прочертила
ветвистая молния. Грохнуло так, что я прикусил язык, дернувшись от
акустического удара, едва не выпав при этом в открытый люк. Но я
удержался, а вот ноги Марселя Плиа вдруг соскользнули с
крыла.
Уцепившись руками за стойку
плоскости он пытался удержаться, в то время как его ноги беспомощно
скребли по поверхности крыла, не находя опоры. Пламя подбиралось к
нему все ближе, а Орловский, находясь по ту сторону горящего
двигателя с огнегасителем в руках, не мог ему ничем помочь, не
успевая даже приблизиться к месту падения.
Не отдавая себе отчет в своих
действиях, я выбирался на крыло и, уцепившись за край люка,
попытался перехватить руку моториста, однако пальцы мои не
дотягиваются до него. К счастью в этот момент поток набегающего
воздуха сдернул зацепившуюся за что-то веревку и каким-то чудом мне
удается ухватить за нее. Однако тут я со всей отчетливостью
понимаю, что вытащить Плиа одной рукой у меня никак не получится, а
бросить край люка я не могу, иначе меня просто выбросит из
аэроплана, а я-то даже не привязан к нему!
С какими-то неимоверными
усилиями, и таща веревку за собой, я забираюсь внутрь кабины, где
пытаюсь в раскоряку упереться ногами в края дверного провала. Когда
мне это все же удается, вторая моя рука оказывается свободной, и я
начинаю втаскивать моториста в кабину, боясь лишь того, что веревка
эта может лопнуть в самый неподходящий момент.