Каждая секунда сегодняшней ночи
заново проносилась перед не сомкнувшим глаза Штольманом. Поспать
ему так и не довелось…
— Яков Платонович, что же мы с вами
будем делать, если моя мама решит сейчас выйти из комнаты и
прогуляться по дому? — хихикая, шёпотом спросила Аня. Они даже свет
не включали, чтобы не вызывать лишнего беспокойства.
— Ну, во-первых, сейчас три часа
ночи, — так же тихо сказал Штольман и, не удержавшись, поцеловал
Анину ладошку, — поэтому я полагаю вряд ли кому-то захочется
посетить прямо сейчас вашу парадную залу. А во-вторых, я всё
продумал. Через четыре часа мы с тобой должны быть на вокзале и
садиться в поезд, поэтому даже если нас тут застукают, то выгнать
взашей меня не смогут — хлопот больше выйдет!
Аня снова не удержалась и
захихикала.
— Вы, как я погляжу, все продумали,
Яков Платонович, — задорно прошептала она, сверкая глазами. —
Весьма логичные выводы.
— А как же иначе, Анна Викторовна? —
вторил ей Штольман. — Я силен в аналитике, вы же знаете!
Аня подавила желание рассмеяться и
передвинулась поближе к Якову. Вчера случилось невероятное событие,
Анна даже переспросила, не поверив своим ушам — её родители
предложили Штольману переночевать после прощального ужина у них,
чтобы утром ехать к поезду всем вместе. Чёрт с ними с приличиями —
и так весь город жужжит, а так всем будет спокойнее. Судя по
довольному лицу дядюшки, Аня догадывалась, кто всю последнюю неделю
внушал папе и маме необходимость этого шага. Она обнимет его, вот
прямо от души. Дорогой и любимый дядя! Всегда понимал её, всегда
вставал на её сторону. Ей будет очень недоставать его! Но она
надеется, что его непоседливая натура не удержит его на одном
месте, и он приедет к ним в Париж в ближайшее время. Словом, нельзя
было точно сказать, кто был виновником сего решения, но Мироновы
смягчились, и Яков ночевал сегодня в гостевой спаленке,
предусмотрительно находящейся на первом этаже, на максимальном
расстоянии от Аниной комнаты. Влюбленных это однако не
остановило.
Аня честно проворочалась в постели
целый час, но в голову лезли хаотичные мысли, начиная с того, как
она будет управлять сама новым домом, заканчивая тем, что Штольман
был сегодня необыкновенно хорош в новом пиджаке в едва заметную
синюю клетку. Чёрный всё же напоминал ей о трауре, и она просто
мечтала о том, чтобы отвести Якова к портному и заменить мрачные
тона его одежды на модные оттенки и фасоны. Он был очень красивым
мужчиной, и ей хотелось это подчеркнуть. Не для того, чтобы
выставить это напоказ, а чтобы он сам в зеркале видел не усталого
нервного господина средних лет, а того человека, которого видит
она, когда смотрит на него. Начало было положено. Аня сегодня за
столом обратила внимание, что мама смотрит на Штольмана с
одобрением, что ли. Мария Тимофеевна была довольна тем, как её дочь
смотрится рядом с Яковом. Для неё внешний вид был не менее важен,
чем внутренняя составляющая.