— Да! Тогда, как только полиция
Марселя пришлет данные, дай мне знать, пожалуйста! Да! Спасибо!
Конечно, ждём! — вдруг улыбнулся Яков. — Как и договаривались, в
семь!
Штольман повесил трубку, повернулся
и хотел уже рассказать Ане, что он узнал, но замер, потому что
встретился с ней взглядом. Взгляд этот немедленно напомнил ему о
том, что они посреди телефонной станции, вокруг десятки людей, и
они не в своей спальне. Всё тот же взгляд говорил ему, что ей на
это наплевать.
— Аня, ты что? — спросил он, только
сейчас понимая, как ему, оказывается, жарко в этой до этого
казавшейся просторной кабинке.
— Мне надо тебя потрогать! — сказала
Анна так, что все варианты того, как она может это сделать,
немедленно пронеслись перед его глазами, заставив пульс бешено
стучать в висках.
— Надо? — эта формулировка делало
сложившуюся обстановку еще горячее и неотвратимее, что ли. Надо.
Это было…возбуждающе.
— Надо, — кивнула Аня и шагнула
вперед. Руки её принялись расстёгивать его пальто, и она стала
сердиться на неудобные пуговицы. — Почему оно такое…такое? —
недовольно спросила она Якова, но попыток не оставила.
Штольман пытался дышать спокойнее,
но у него не выходило. В её глазах тоже было…такое, что он,
кажется, перестал нормально соображать, а ведь именно он должен
сейчас напомнить ей о правилах приличия. Или не должен?
— Ты сама недавно ругалась, что я
хожу нараспашку, — попытался переключиться Яков, не обращая
внимания на то, что она-таки справилась с пуговицами. — А теперь
тебя сердит то, что пальто слишком плотное.
Аня подняла глаза. Дышать в принципе
сделалось невозможным.
— Это было недавно, а это сейчас, —
ответила Анна недовольно. — Сейчас совершенно другая ситуация.
Она потянулась к пуговицам сюртука,
и Штольман замер, потому что вообще не представлял, как он
переживёт прикосновение её ладошек. Судя по тому, как ему дышалось,
не переживет вовсе.
В дверь кабинки забарабанили. Аня
отступила на шаг и опустила руки.
— Мне кажется, я ненавижу телефонные
станции, — сказала она и вздохнула. - У них каждая минута на
учете!
Желание потрогать Штольмана никуда
не делось. Оставалось надеяться на экипаж.
Узнав адрес конторы Тимоте Карбонно,
Штольман вновь взял экипаж и через сорок минут понял, что отныне
они станут его любимым средством передвижения. Но только закрытые.
Судя по тому, что и Аня к ним явно тяготеет, однажды всё просто
поцелуями не закончится. Якову оставалось надеяться, что это будет
не зимой. Пока он вдохнул и выдохнул, приводя мысли в порядок, и
оглядел очередную вывеску адвокатской конторы. Эта была еще более
замысловатая, а судя по надраенным до блеска окнам — и это в
мороз-то — деньги у адвоката водились.