— Господин Штольман! Госпожа
Штольман! — саркастично поздоровался комиссар, подойдя к Якову и
Анне, которых уже допросил сержант, но попросил не уходить, пока с
ними не поговорит начальство. — Доброго дня!
— Добрый день, комиссар, — сдержанно
кивнул Яков, который видел, что мужчина не в духе.
— Что же вы так неосмотрительно
места для отдыха выбираете? — ехидно поинтересовался Этьен.
— Так вышло, — коротко ответил
Штольман. — Долго она там лежит?
— Порядком, — машинально ответил
комиссар и тут же разозлился так, что у него чуть ли пар из ушей не
повалил. Что себе позволяет этот без году неделя здесь живущий
человек? Он тут вопросы задает! Он! — Это не ваше дело, господин
Штольман! — повысил тон Эжени и снял шляпу. Пекло неимоверно. — Не
вздумайте лезть в расследование! Вас оно не касается.
Штольман помолчал, дернул уголком
рта, но после пересилил себя и сказал:
— Разумеется. Просто не мешало бы
проверить сводку по городу. Полагаю, что это не единичный
случай!
Комиссар замер, подавил желание
грязно выругаться и тяжело вздохнул. Он не любил эту парочку, но
вынужден был признать — в сыскном деле они могли дать фору многим.
К словам Якова следовало прислушаться.
Мадам Агнес тут же увидела, что на
Ане лица нет, когда она и Яков вернулись домой. Услышав, что на
Марне нашли труп, да еще какой, кухарка и горничная принялись
истово креститься и причитать. Мари даже сказала, что ведь
говорила, что не нужно туда ходить.
— Русалки это, русалки! — кивала она
головой, комкая в руках передник. — Утащили несчастную и
замучили.
— Если у здешних русалок нет
ампутационной пилы или топора, то это вряд ли сделали они, — сказал
Штольман, которому порядком надоела эта суета. К тому же Аня была
бледной и растерянной, и ему хотелось, чтобы она легла хоть
ненадолго. Не так он хотел, чтобы прошел их пикник, не так!
Женщины хором ахнули и поспешили
скрыться в кухне, чтобы обсудить всё в подробностях, не обременяя
хозяев дома своим многословием. Они вообще были людьми понимающими,
просто новости были поразительными. Смолчать им было трудно.
Аня поднялась за Яковом наверх,
шагая почти бездумно. Её только сейчас догнало потрясение, поэтому
ей было холодно, её трясло и хотелось сесть.
— Аня, — позвал Штольман, когда они
зашли в их спальню. — Давай ты приляжешь!