— Вот скажи, — провокационно вытянула
вперёд палец Анна. — Неужели я и в самом деле любительница
заваривать кашу? А ещё поднимаю цунами и всё переворачиваю с ног на
голову?
Четыре полных бокала вина внутри
Штольмана велели ему немедленно ответить на вопрос, подтвердив всё
опасения Ани. Уж кто-кто, а она умела нарушить спокойное течение
жизни, просто появившись на пороге. Но четыре бокала вина не могли
приглушить здравомыслие Штольмана. Нет, такого при любом раскладе
говорить нельзя! Это совершенно недопустимо.
— Нет, ну что ты! — искренне ответил
Яков, любя свою сумасбродную и порывистую женщину в этот момент
особенно сильно.
— Ну вот, — удовлетворённо кивнула
Аня и добавила загадочно: — Я так и знала, что он говорит
неправду!
С этими словами она снова шагнула
вперёд и поцеловала Якова так, что все вопросы отпали сами собой до
следующего утра.
Штольман проснулся оттого, что кто-то пытался пристроить ему на
голову кошку. Кошка цеплялась за волосы острыми коготками и
недовольно шипела. Надо же, какой характер у этого животного! Потом
Яков вспомнил, что никаких котов в их особняке отродясь не
водилось, окончательно проснулся и открыл глаза. Аня, которая
успела накинуть нижнюю рубашку — вставать и одеваться
по-человечески сил и желания не было — сидела на нём сверху и
пыталась пристроить ему на макушку подаренный вчера венок. Её
собственный украшал её спутанные волосы. Цветы уже засохли, поэтому
шуршали и крошились, создавая иллюзию недовольно шипящей кошки.
— Доброе утро! — воодушевленно проговорила Аня, добившись
наконец своего: украшение легло так, как она хотела.
— Доброе, — неуверенно ответил Яков, не понимая причин такой
бодрости. Сам он был вовсе не так радостен — он скосил глаза в
сторону — в семь тридцать утра.
— Ты очень красивый, ты знаешь! — сказала Анна, наклонив голову
и рассматривая его сверху. Нравился он ей невероятно.
— Да? — заинтересовался Штольман, который с трудом мог себе
представить, какой именно степени красоты может достичь мужчина за
сорок после бессонной ночи и неумеренных винных возлияний. Аню, тем
не менее, это, кажется, не смущало.
— Да, — подтвердила Анна. — Я уже полчаса тебя рассматриваю.
Штольман заинтересовался еще сильнее. Она проснулась полчаса
назад, а он нет. Он даже не почувствовал, что стал объектом
пристального изучения. Ну, тут всё было просто. Он не чувствовал
опасности, только любовь и тепло, поэтому перестал просыпаться от
любого подозрительного шороха. Это было совершенно непривычно, но
тем не менее так и происходило в последнее время. У охотничьей
собаки шерсть на затылке улеглась, добыча перестала маячить
впереди, и можно было расслабиться.